Вы когда-нибудь учили немецкий?— Да погоди ты! Что это за парень, который стоял тут у ворот?— В соломенной шляпе? Детектив. Он дал мне свою карточку.Бекки протянула ее мисс Биван, хмуро закинувшей бумажку на бамбуковый столик позади себя.— Детектив, — устало протянула она. — Какая чушь! Уж скорее репортер. Эй, а ты умеешь играть в хальму?— Да, но…— Или как насчет вот этой игры? Я получила ее в понедельник и еще ни разу не играла. Забыла, как называется…Она вскочила и бросилась к шкафу, полному цветных картонных коробок с детскими настольными играми.— Я играю в них с герром Штраусом по вечерам, — сказала девушка. — Как же она называется?Она глядела на коробку прищурясь, как делают близорукие люди, стесняющиеся носить очки.— Она называется «Лудо» или «Парчези», — ответила Бекки. — А разве нам не пора…— Ты знаешь, как в это играть?— Ну, мы можем прочитать инструкцию, но не лучше ли мне начать учить вас немецкому? В конце концов, именно за это мне платит герр Штраус.— Сколько?— Полкроны за час.— Отлично! А я плачу в два раза больше, чтобы ты играла со мной в хальму. Начнем.— Хорошо. Я сыграю с вами бесплатно, но учить немецкому тоже буду. У меня договор с герром Штраусом.Мисс Биван скривилась и шлепнулась на диван. Затем она окинула Бекки оценивающим взглядом.— Ты очень честная, да? — спросила она.— Не знаю. У меня никогда не было поводов говорить неправду. А что?— Рассказать тебе один секрет?— Если хотите. Но ведь мы почти не знаем друг друга.— Я тут вообще никого не знаю, — с горечью ответила мисс Биван. — Только повара, да мальчишку-рассыльного, да горничную, эту хитрую сучку, которой я бы не сказала даже, какое сегодня число, если бы сама его знала. Я тут чуть не спятила — сижу взаперти, как в курятнике. Я ведь даже не умею писать и читать…— Это и есть ваш секрет?— Только его часть. Принц должен был нанять тебя учить меня этому вместо немецкого.— Принц? — удивилась Бекки. — Вы имеете в виду герра Штрауса? Это и есть остаток секрета?— Часть остатка. Да ты и сама, наверно, догадалась, а?— Моя мать догадалась. Принц чего, откуда?— Принц Рудольф Рацкавийский. Держу пари, ты в жизни не слышала о Рацкавии.От неожиданности у Бекки перехватило дыхание.— Нет, я слышала. Но почему… то есть… я думала…— Он в большой опасности. Не понимаю, почему он должен был довериться именно тебе. И зачем я все это тебе говорю? Ты же можешь оказаться социалисткой или даже хуже.— А что плохого в социалистах? — поразилась Бекки.— Терпеть их не могу., Я консерватор. И всегда им была.— Но у вас же нет права голоса!— Ха! Вовсе не нужно права голоса, чтобы доказать свою верность. Если люди голосуют за социализм, значит, они совершенно не знают, что для них является благом. Нам нужны короли, королевы и принцы. И консерваторы. И принцессы. Даже если они не умеют читать ни черта…Бекки была уверена, что ослышалась.— Погодите минутку. Вы сказали принцесса? — Ну да. Мы ж с ним женаты. Я принцесса. Бекки уставилась на девушку во все глаза. Мисс Биван хихикнула:— Ладно, сейчас докажу.Она соскочила с дивана и выдвинула ящик бюро. Из этого ящика она достала бумагу, которая, как убедилась Бекки, являлась свидетельством о браке. Бракосочетание состоялось в католической церкви Святого Патрика на Хиксон-стрит, в Манчестере, между мисс Аделаидой Биван и его королевским высочеством принцем Рудольфом Евгением Вильгельмом Августом Иосифом фон унд цу Эштен унд Риттерсталь. Свидетелями были некто мистер Альберт Саггз и мисс Эмили Туайт. Принц подписался как Рудольф, а его невеста просто поставила крестик.— Я не перепутала? Это, случайно, не счет из прачечной?Она через силу рассмеялась. Бекки протянула ей бумагу обратно, тем временем прикидывая, не нужно ли ей сделать реверанс.— Я сражена, — сказала она.— Еще бы! А я просто оглоушена. Не знаю, что и делать.— Но как так случилось?— Принц настоял. Он такой милый, такой любезный. Если бы ты перевидала и пережила все то, что я перевидала в жизни, ты тоже не смогла бы сказать «нет», когда тебе предлагают кое-что получше. Хотя и надо было. Я знаю, что надо было отказаться.— Но почему в Манчестере?— Подальше от любопытных глаз. Естественно, это должна была быть католическая церковь, но он не хотел, чтобы об этом узнали и помешали нам. Так что венчаться в Лондоне мы не могли, это ясно. И мы приперлись в эту убогую, маленькую церковь позади какой-то фабрики. Свидетелей мы просто поймали на улице, они, по-моему, вообще ничего не поняли. Священник еле на ногах стоял, от него так и несло спиртным. Он вытирал нос рукавом и думал, что мы не замечаем. Как бы там ни было, все сделано по закону. Я могу называть тебя Бекки? И ради бога, не говори мне «ваше высочество». Просто «Аделаида» — будет в самый раз.— Но кто-нибудь еще знает об этом? Как насчет королевской семьи, придворных и прочего народа? Что они скажут, когда все выплывет наружу?Мисс Биван махнула рукой и упала на диван.— А черт его знает! — сказала она.Бекки вытаращила глаза. Чем больше она думала обо всем этом, тем больше удивлялась. Свадьба принца — вопрос международной политики. В него вовлечены монархи, государственные деятели, дипломаты; устраиваются консультации с послами, составляются договоры, обдумываются все династические и политические последствия. О чем он думал, этот принц, когда повез эту неотесанную вульгарную девчонку в Манчестер и тайно женился на ней? А может, он такой же наивный, какой была Бекки, когда дымила в кустах вместе со своим мясолюбивым другом. И кроме того…— Вы подумали, я никогда не слышала о Рацкавии, — неуверенно начала она. — Совсем наоборот — я там родилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13