И чуть сами не погибли. Зачем ты убежала?— Не знаю. Мне стало страшно. О, Джим, я занималась такими ужасными вещами!— Зачем ты связалась с принцем?— Он попросил меня. Он меня любит.— Сам вижу. Но как ты с ним встретилась?— Я была… я… мне стыдно, я не могу тебе сказать.— Это единственный шанс поговорить, Аделаида. Через минуту они будут здесь, а потом мы уже никогда не сможем остаться наедине, понимаешь? Ты была на панели, да?Она кивнула. Она покраснела от горя и боли, и ему хотелось поцеловать ее. Но он поклялся себе, что этого никогда не произойдет. Пока жив принц, он никогда не дотронется даже до ее руки, никогда не подойдет к ней ближе чем на два метра. Есть любовь, и есть честь, но беда, когда они сталкиваются между собой.— Я считала себя погибшей, Джим. Я не знала, что делаю. Я попрошайничала, воровала, подыхала с голоду… В конце концов я оказалась в этом доме на Шепард-Маркет. Ты понимаешь, что я имею в виду. У этой старухи, миссис Катлетт, было с полдюжины девок. Она была незлая, к нам каждый месяц заходил доктор… Как-то раз зашел какой-то знатный немец с друзьями. Он им там все показывал, как туристам. Среди них был принц. Сразу было видно, что ему не по себе. Ему явно ничего такого не было нужно, но мы нечаянно разговорились и… В общем, тогда он, наверное, и влюбился в меня. Ему недоставало любви, бедняге. Короче, он дал миссис Катлетт кучу денег, забрал меня оттуда и поселил здесь. А потом мы поженились. Он не слушал возражений. Знаешь, я сначала все время ходила в Блумсбери. Просто стояла и смотрела через дорогу на лавку Гарланда, на вывеску…— Почему же ты не зашла, сумасшедшая? Мы ж нанимали сыщиков, они тебя по всему Лондону искали.— Я думала, что, наверное, в чем-то виновата. А потом, когда я набралась смелости и пошла туда, там были одни угольки…— Во время пожара погиб Фред.— Не может быть! О боже мой… А мисс Локхарт? А Тремблер?— Мисс Локхарт вышла замуж. Она теперь миссис Голдберг. А старик Тремблер женился на богатой вдове. У него гостиница в Излингтоне.Наконец она снова заговорила:— Джим, что же теперь будет? Я не могу поехать туда и быть принцессой, я не могу…— Он твой муж. Тебе придется. Ты не можешь бросить его в тот момент, когда ты ему нужна. Но я буду там, и Бекки…— А она поедет? Без нее я не поеду, ни за что!— Конечно, поедет, — заверил ее Джим, хотя на самом деле не был в этом уверен. — Слышишь? Они уже поднимаются по лестнице. Улыбнись, старушка. В таких ли переделках мы бывали! Помнишь завод животных углей и лабиринты в подвале?Она через силу улыбнулась, и Джиму хотелось заплакать.В дверь коротко постучали, и вошел принц. Пожилой мужчина, вошедший следом за ним, застыл в изумлении, увидев взъерошенного молодого человека в порванном пиджаке, сидящую на полу девушку, поправляющую юбки, и миску с красноватой от крови водой. Но он справился с удивлением, щелкнул каблуками и поклонился. Посол был плотным, краснолицым военным с густыми усами, медалями и шрамом на щеке, памяткой старой дуэли. Его массивная, холодная жена сверкала, как новогодняя елка.Принц закрыл дверь. Вид у него был бледный и растерянный.— Мы будем говорить по-английски. — Он на мгновение замялся, но справился с волнением и твердо продолжил: — Я бы хотел, чтобы вы познакомились не при таких обстоятельствах. Но теперь уже ничего не поделаешь. Аделаида, это посол, граф Тальгау, и ее светлость графиня.Джим заметил, что от посла с супругой не укрылась очевидная деталь: их представили ей, а не ее им, это означало, что ее статус выше. Посол удивленно ощетинил усы. Затем наступила очередь Джима.— Граф Тальгау, это мой доверенный секретарь и советник, мистер Тейлор. Как видите, он был ранен на моей службе сегодня вечером.На этот раз усы ощетинились одобрительно, посол щелкнул каблуками и кивнул. Джим не мог пожать ему руку, но умудрился уважительно, по-прусски наклонить голову. За всем этим налетом вежливости он видел непрерывно растущее любопытство, готовое вырваться наружу, как пар из чайника.Принц взял Аделаиду под руку.— Это моя жена Аделаида и ваша принцесса, — сказал он.Граф отшатнулся назад, графиня от удивления открыла рот. Тут старик взорвался:— О господи! Вы женаты! Женаты! Вы что, с ума сошли, сэр? Где ваши мозги? Женитьба принца — теперь кронпринца, боже мой, наследника престола! — не совершается по прихоти влюбленных поэтов и безумных фантазеров! Такие вещи решают дипломаты и политики! О мой Бог! Будущее Рацкавии зависит от союза, который будет заключен через ваш брак… Ach! Mein Gott!— Что же! В моем браке есть весьма недурной резон, — отпарировал принц; он был бледен, но стойко держался под огнем. — Помимо, конечно, немаловажного резона моей любви к этой леди. Если бы мой брак был заключен по дипломатическим каналам, он стал бы показателем моей политической ориентации, а это было бы фатально. Теперь же я свободен поступать наилучшим образом для блага Рацкавии, не будучи связан никаким союзом, который мог бы расколоть страну.— Ах! Sancta simplicitas! Святая простота! (лат. )

— простонал граф. — Но семья принцессы… Кто она?Принц взглянул на Аделаиду и сказал:— Моя жена — английского происхождения. Насколько я помню, между народами Англии и Рацкавии существует только дружба. Нет никаких препятствий нашему браку.— Нет препятствий, но есть причины его расторгнуть. Мы немедленно обратимся в Ватикан. Наш архиепископ…— Никогда! — воскликнул принц, переходя на немецкий. Голос его сделался громким и сердитым. — Какое вы имеете право, граф Тальгау, оспаривать решения принцев? Если бы я спросил вашего совета, то выслушал бы его с уважением, но я не делал этого.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13