Я не двигалась с места. Сидела в комнате с тремя коллегами, которые, действительно, выходили, но поочерёдно. Ни разу не выходили все вместе! Один сидит передо мной, другой — за мной, а третий — сбоку от меня. По крайней мере двое из них должны были меня видеть. Вам будет достаточно свидетельства двух человек?— Но пока их у нас ещё нет, — буркнул капитан.Я сразу подумала, что если этот идиот Лешек, подталкиваемый чувством юмора, заявит, что не обращал на меня внимания и что не заметил бы, даже если бы я стояла на голове, со мне не останется ничего другого, как только доказать, что у меня не было повода. А значит, признаться в преступлении!Допрос стал гораздо более интересным и в какой-то степени загадочным. Вопросы о реакции и действиях всех присутствующих, о частных контактах и связях с покойным были понятны. Ясно, что они пытаются найти какой-то разумный мотив, обоснованно сомневаясь, что кто-то убил его из-за задержки проекта. Понятно было и то, что исследуют наши алиби, стараясь, наконец, кого-нибудь исключить, потому что двадцать преступников — это все-таки слишком много даже дня людей, привыкших к преступлениям. Но постепенно вопросы становились удивительно меткими!Таинственным образом они объединяли между собой разные события и разных людей, попадая в самый центр мишени. Соединяли Каспера с Моникой, Влодека с одной дамой, удивительно много знали о дополнительных заработках Казика, о делах Кайтека и Ярека… Откуда? Кто, черт побери, мог им об этом рассказать?Я была более-менее осведомлена, что они могли услышать во время предварительных разговоров с персоналом в отдельных комнатах. Никто не распространялся о частных делах. До меня допрашивали в кабинете только Януша, но Януш не мог их проинформировать по той простой причине, что сам знал меньше, чем они. Никаких расспросов вне территории мастерской они провести ещё не успели, и как же тогда? Они же не ясновидцы?Это так меня заинтриговало, что я забыла об осторожности, отвечая на вопросы подробно и очень любезно, но внезапно прозвучали слова, которые неприятно меня поразили:— А вы? Не было ли у вас, случайно, каких-нибудь финансовых дел с покойным?Сражённая метким выстрелом, я молчала, делая вид, что припоминаю, потому что не знала, что отвечать. Знают или нет?.. Откуда могут знать?!..— Вы, случайно, не брали никакой ссуды? — с ядовитой любезностью спросил прокурор. — От убитого? Или, может быть, вместе с ним?..Я по-прежнему упорно молчала, потому что не знала, что сказать. С одной стороны, у меня не было ни малейшей охоты встать перед судом в виде обвиняемой в финансовом злоупотреблении, а с другой стороны, это преступление начисто снимало с меня подозрение в убийстве Тадеуша. И я не знала, что выбрать. В конце концов я решила, что если они все знают, то и так мне ничего не поможет, а если нет, то я ещё успею отпереться, и тем более пока надо молчать.— Благодарим вас, — внезапно сказал прокурор, и прежде чем я успела прийти в себя, допрос оказался законченным. Я подписала километровую машинопись, отпечатанную сержантом, и вышла из кабинета сильно обеспокоенная.Передо мной допрашивали только Януша, который знал о моих делах с Тадеушем. Януш им рассказал?.. Невозможно!— Януш, что ты им наболтал? — сбросила я, садясь за свой стол.— Они проверяли шеи, нет ли у кого следов душения, — ответил Януш. — Вообрази себе, у всех шеи оказались чистые! Какая-то мания мытья или что?— Оставь в покое шеи… — оборвала я его.— А листки исчезли, — в свою очередь прервал меня Веслав. — Спрашивали всех, и никто не признался. Интересно, куда они делись?— Сошли сами с доски объявлений и с горя утопились в туалете, — гневно сказала я. — Перестаньте валять дурака! Послушай, ты, отвечай немедленно, для чего ты меня закладываешь?— Я тебя закладываю? — обиделся Януш. — Ну, знаешь! Я защищал тебя, как идиот! Даже самому стало противно, но я должен был доказать твою невиновность. Я поклялся им, что не видел, как ты выходила из комнаты и душила Тадеуша, а когда я сам выходил, ты тоже была в комнате, потому что задала мне глупый вопрос, сколько будет шесть минус девять.— Да, это действительно прекрасный способ доказательства моей невиновности! А что ты говорил им о наших махинациях с Тадеушем? О тех пяти тысячах?— Ничего, клянусь Богом! Ты с ума сошла? За кого ты меня принимаешь?— Вообще ничего об этом не спрашивали?— Спрашивали, почему бы и нет? Я сказал, что ничего не знаю. Тадеуш, конечно, приходил к нам в комнату, все приходили, разговаривали с тобой и по служебным и по личным делам, но о чем, я не знаю, не прислушивался.— Но откуда они, черт возьми, знают?!— Как это? Знают?!..— Знают. Припомни точно, может быть, у тебя что-нибудь вырвалось?— Я ведь не пьяный! Клянусь, что об этом даже не пикнул! Зато кое с чем другим свалял дурака…— С чем?Януш отвернулся, заскрипев вертящимся креслом, потянулся за сигаретой и с беспокойством посмотрел на горящую спичку.— Я от них немного обалдел. Сначала отпирался от разговоров о тебе, потом узнал от них, что Каспер разводится, — клянусь Богом, я ничего об этом не слышал. Потом меня спросили, какие частные дела были у Витека и Тадеуша. Я же должен был что-то знать, и вышло довольно глупо, потому что я признался, что видел их вместе, но до сих пор не знаю, где и когда это было. В общем, мне кажется, что я немного запутался в показаниях.— С чем тебя и поздравляю, — сварливо сказала я и задумалась. Итак, с Янушем то же самое, что и со мной… Меткие выстрелы в нашу частную жизнь.— Я чертовски голоден, — внезапно заявил Лешек. — А вы? Не съели бы, например, цыплёночка? С гарниром?— Он снова за своё!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75