— раздражённо сказала девочка. — С чурбаном у нас ничего общего.— А с котельной? — настаивала мама.— С котельной — другое дело…— Ну так что с котельной? — не отставала мама. — Почему замолчала? Говорите же, мы слушаем.— Через котельную мы из дома вышли, — признался Павлик. — А что было делать? Это ещё не уголовное преступление.И замолчал. Теперь молчали оба. И родители поняли: на сей раз получить объяснения будет нелегко. Придётся вытаскивать по частям. И папа приступил к операции.— В принципе выход из дому через помещение котельной и в самом деле не является преступлением, караемым по закону. Но, может быть, вы всетаки кое-что проясните, почему вам пришлось выходить из дома через котельную. В этом доме котельная не является проходным помещением. Отвечайте, откуда и куда вы проходили?— Из дома в лес.— Как ты сказал?!— Из дома в лес.— Через окно, — неохотно пояснила дочка. — Пришлось выходить и входить через окно.— Но зачем же?!— Чтобы подстеречь.— Опять кабанов?— Нет, не кабанов. То есть не только кабанов…Мама вмешалась в допрос.— Я же просила вас — сделать это нормально, по-человечески, — с упрёком сказала она. — Отец мог бы пойти с вами, для безопасности.И неожиданно для себя самой у мамы вырвалось:— Ну так вы хоть видели их?— Ещё как видели! — оживился Павлик. — Ещё как!— А никакого чурбана там не было! — опять сердито заявила дочка. — И тачки тоже не было! Вообще ничего там не лежало! Потом подложили!— Кабаны?Дети опять замкнулись в тяжёлом, каменном молчании. И опять стало тяжело на сердце у пани Кристины, а чуть было не свалился камень, когда убедилась — не врут её дети. Так почему же теперь молчат? Опять пришлось задавать наводящие вопросы.— Так вы хоть знаете, кто вам этот чурбан подложил?— Знаем, — с большой неохотой сознался сын.Дочка уточнила:— Догадываемся. И учтите — верим вам на слово. Мы лично никакого чурбана не видели! До пана Хабровича вдруг дошло — личность неизвестного, подложившего его детям чурбан, приобретает первостепенное значение во всей этой запутанной истории.— И мы вам верим, — поспешил он заверить своих отпрысков. — И понимаем, что вы не собирались нас с мамой обманывать. Сначала вы ничего и вправду не знали о чурбане, потому что не видели его, а теперь догадываетесь, кто приволок его со двора под окошко котельной. Кто же?— Пограничные войска, — вынуждена была признаться дочка.А Павлик положил локти на стол, упёрся подбородком в переплетённые k»dnmh и, тяжело вздохнув, начал признаваться:— Всё пропало, нет у нас другого выхода, придётся обо всём рассказать. Не удивляйтесь, если не успею — того и гляди явится милиция и нас арестует. Так что заранее настройтесь на учебно-исправительное учреждение…У родителей захолонуло сердце. На этот раз сын говорит искренне, никаких сомнений, вон как оба удручены. А Павлик вновь тяжело вздохнул, готовясь продолжать искреннее признание. Эхом отозвался не менее тяжкий вздох дочки. Родители вздрогнули услышав, что и Хабр на полу тоже испустил тяжёлый вздох! И в самом деле, наверное, совершили нечто ужасное! Бедная мама чувствовала, как вот-вот сердце остановится в груди. Папа собрался с силами и попытался облегчить признание своим детям.— Погодите, не надо отчаиваться заранее.И раз уж дела зашли так далеко, мы имеем право знать обо всём. По какой причине пограничные войска притащили чурбан к нашей котельной?— Ну вот, опять колода! — взорвался Павлик. И чего привязались к несчастной колоде, словно она тут — самая главная?— Да просто для того, чтобы мы не смогли обратно вылезти!— Неужели нельзя было выйти в дверь? — простонала мама, но папа жестом велел ей молчать и ровным голосом задал следующий вопрос, стараясь сохранить хладнокровие.— Так. Для того, значит, чтобы вы не смогли обратно вылезти. Всё понятно, очень хорошо. А милиция зачем явится?— Неужели не ясно? Чтобы нас арестовать.— За что?!— За нелегальный переход границы.— За не… переход границы… Ну, тогда понятны действия пограничных войск. Чтобы, значит, больше не переходили, …А зачем вам, скажите на милость, понадобилось переходить границу?! Павлик явно израсходовал весь имеющийся лимит душевных сил и теперь молчал, тупо уставившись на отца. Сестра поняла: пора подключаться ей. Для начала попыталась свалить вину на высшие силы.— Судьба! — вздохнула девочка. — И к тому же границу мы нарушили совсем немножко, далеко не отходили, и всего-то на каких-то пять минут, не больше. И только два раза…— Так, всего два раза, на пять минут и далеко не отходили, — ровным голосом повторил папа. Но не выдержал и воскликнул: — Но зачем вам понадобилось вообще её переходить?Дочка дала исчерпывающий ответ:— Нам лично это не было нужно, но за границей росли кусты шиповника. Такие, какие мы по всему лесу искали — маленькие, ну единичные, всего с одним побегом, а не разросшиеся. Разросшиеся не выкопаешь и не пересадишь. А на польской территории не нашлось подходящих. То есть нашёлся один маленький кустик, зато за пограничной сеткой — целых два. Вот и пришлось нарушать…— А зачем вам понадобились эти кустики?— Для муравейника.Папа Хабрович на какое-то время лишился голоса и способности продолжать расспросы. Ответы он получал чёткие и ясные, наверняка правдивые, но очень уж неожиданными оказались мотивы действия его детей. Вроде бы продвигался шаг за шагом к пониманию, но каждый новый ответ бил его как обухом, и опять приходилось пережидать и переваривать услышанное. И отказавшись от попыток беспристрастно и самостоятельно осознать случившееся с Павликом и Яночкой, папа жалобно попросил:— К сожалению, я самостоятельно вряд ли пойму, какая связь между муравейником и шиповником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83