Он не думал о том, что произошло на ферме. Он уже выбросил это из головы. Его интересовало лишь то, что будет впереди. Согласится ли Барон поручить ему Драммонда и Янгблада?
Саймону Вогану было тридцать три года. Он был сыном армейского полковника, жена которого сбежала, когда мальчику было восемь месяцев. С тех пор жизнь его была бесконечной чередой чужих домов, закрытых школ и дальних армейских гарнизонов. Он был красивым, улыбчивым юношей, странно лишенным какой-либо эмоциональности. Тем не менее его считали приятным и он пользовался популярностью.
После Сэндхерста он был назначен в десантный полк, где и начались первые неприятности. Лейтенант Воган оказался фанатическим поборником дисциплины и тренировок. Тем, кто не соответствовал его требованиям, лейтенант назначал наказание в виде марш-броска с полной выкладкой. Четыре человека заболели, батальонный врач написал резкий доклад, но Воган отделался лишь выговором.
На Кипре его наградили Военным крестом за то, что он лично убил двух повстанцев, которые засели на ферме в деревушке Трууде и отражали все попытки выбить их оттуда. Он проник на ферму через крышу и застрелил обоих с близкого расстояния. Так что не было никаких сомнений в его храбрости, хотя и выяснилось, что у повстанцев на двоих была всего одна винтовка. Правда, кое у кого стали появляться вопросы.
Вопросов стало еще больше, когда Воган, уже капитаном, снова принял участие в боевых операциях. На этот раз дело было в Южной Аравии, в Рэдфанских горах. Шла беспощадная игра в прятки с непокорными йеменскими племенами. Пытаясь получить информацию от бедуина, Воган приковал его к столбу на солнцепеке и использовал методы, которые подошли бы скорее дикарю, но не англичанину. Бедуин умер, и Вогана, дабы избежать скандала, освободили от командования и отправили в отставку.
Его отец по совету армейских медиков настоял на том, чтобы он лег в частный санаторий для лечения и отдыха. Но через две недели Воган покинул санаторий и канул в неизвестность.
Психиатры не затруднялись в диагнозе. Саймон Воган был психопатом, патологической личностью, человеком, который не способен испытывать нормальных эмоций. Он жил вне каких-либо моральных рамок и без оглядки на что-либо. Лишить жизни человека было для него не труднее, чем раздавить ногой муравья. Он был орудием, прекрасным инструментом с ясным и решительным умом. Работа, которую он выполнял для своего теперешнего босса, вполне его устраивала.
В кафе вошла пожилая женщина, спросила чашку кофе и направилась к телефонной будке. Воган опередил ее, сняв шляпу и одарив обаятельной улыбкой.
– Вы не будете против, если я попрошу вас подождать минутку или две? Я жду звонка.
Женщина улыбнулась в ответ, сердце ее забилось сильнее, и она инстинктивно поправила волосы.
– Ничуть!
– Очень любезно с вашей стороны!
Воган еще улыбался ей сквозь стекло, когда зазвонил телефон. Он схватил трубку:
– Привет, конфетка, что хорошего скажешь?
– Отправляйтесь в Бэмптон. Обеспечьте, чтобы товар отправили нашему представителю в Глочестере. Позвоните ему и расскажите, чего следует ожидать.
– Полная обработка?
– Абсолютно! И вот что, Саймон, он не хочет, чтобы вы сами вмешивались, если только это не будет совершенно необходимо. В противном случае вам предоставляется полная свобода действий. А пока лишь приглядывайте за тем, как идут дела, и сообщайте новости.
– Будет сделано, конфетка!
Он вышел из будки и весело улыбнулся пожилой женщине:
– Сожалею, если я задержал вас. Вы должны разрешить мне заплатить за ваш кофе.
Она залилась краской, словно молоденькая девушка.
– Это не обязательно! Правда, правда!
– Но я настаиваю!
Он оставил щедрые чаевые и вышел, тихонько насвистывая, а женщина вздохнула и сказала девушке за стойкой:
– Не часто в наши дни встретишь молодого человека с такими манерами.
Девушка кивнула, соглашаясь:
– Настоящий джентльмен, правда? Сразу видно.
А Воган включил мотор своего «спитфайера» и поспешно уехал.
* * *
Стрелка спидометра в старом фургоне для скота упорно отказывалась заходить за отметку тридцать пять миль. Поэтому было уже половина четвертого, когда они приблизились к Бэмптону.
Пол похлопал Янгблада по плечу и указал на обочину, где у старого «форда» стояла Молли. Гарри подкатил к ней. Шел сильный дождь, но щеки девушки горели, и она казалась оживленной.
– Как дела, малышка?
– Прекрасно! Без неприятностей!
Он обратился к Шавассу, который обошел фургон спереди:
– Так какой адрес?
– Элма-Котэдж.
– Это может быть где угодно!
– Верно. Пожалуй, будет лучше, если Молли поедет одна. Нам не следует слишком светиться.
Янгблад кивнул, вынул бумажник Кроутера и достал пять фунтов.
– У тебя, должно быть, бензин на исходе. Заправь полный бак и купи мне сигарет и газету, если сможешь.
Девушка скрылась за стеной дождя, а мужчины снова влезли в кабину фургона.
– Никакой засады на дороге, уже хорошо, – заметил Янгблад.
Шавасс пожал плечами:
– Мы где-то в двухстах милях от Фрайдиторп. Нас здесь не ищут, во всяком случае пока!
– И значит, нечего нам тащиться в старом драндулете, – отозвался Янгблад. – Мы можем отделаться от девчонки и ехать в «форде».
Шавасс с трудом сдержал гнев:
– Может быть, ты предпочитаешь бродить по Бэмптону, демонстрируя свою физиономию, чтобы найти Элма-Котэдж? А я вот не хочу! Если мы еще не попали на первые страницы газет, то теперь уж точно попадем! – Он покачал головой: – Она себя окупит, по-моему.
– Возможно, ты и прав, – ворчливо согласился Янгблад.
– Можешь поставить на это свои деньги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46