В руках он держал большой желтый конверт.
– Извините, что побеспокоил вас, сэр, но прибыл новый заключенный. Драммонд. Вы хотели видеть его лично.
Начальник тюрьмы кивнул и вернулся к столу:
– Хотел. Он за дверью?
– Да, сэр.
– Какое он производит впечатление?
Аткинсон пожал плечами:
– Выглядит как джентльмен, который пошел по плохой дорожке. Понимаете, что я хочу сказать? – Он вскрыл конверт и положил на стол документы. – Вы, наверное, помните это дело, сэр. В свое время о нем писали во всех газетах. Сорок пять тысяч! И ему чуть было не удалось улизнуть.
– Кто-нибудь навел полицию на след?
– Так, сэр. Анонимный звонок в Скотланд-Ярд. Но он сбился с пути задолго до этого. В армии он был капитаном инженерных войск. Семь или восемь лет назад его уволили за растрату. С тех пор он шатался по Южной Америке, занимался Бог знает чем.
– Не слишком приятная картина, – заметил начальник тюрьмы. – И все же человек неглупый. Я думал о том, чтобы поместить его с Янгбладом.
Аткинсон не мог скрыть удивления:
– Можно спросить, почему, сэр?
– Откровенно говоря, я беспокоюсь о Янгбладе – с тех пор, как с ним случился инсульт. Рано или поздно должен быть второй. Так всегда бывает. Ему потребуется скорая медицинская помощь, и чем быстрее, тем лучше. Можете себе представить, что будет, если приступ случится посреди ночи и он умрет?
– Вряд ли это возможно, сэр. Его проверяют каждый час.
– За час может произойти многое. Другое дело, если кто-то будет следить за ним все время. – Он покачал головой. – Я уверен, что сосед по камере, с нашей точки зрения, – наилучший вариант. А этот парень, Драммонд, вполне подойдет. Но давайте-ка на него посмотрим.
Старший офицер открыл дверь и посторонился.
– Давай, приятель, гляди веселей. Встань на коврик и назови свой номер!
Заключенный вошел в комнату и остановился на резиновом коврике, в трех ярдах от стола начальника тюрьмы.
– Номер 832278, Драммонд, сэр, – доложил Пол Шавасс и замер.
Настольная лампа освещала его лицо. За последние три месяца оно заострилось, коротко стриженные волосы придавали ему какой-то средневековый вид. Он выглядел очень опасным типом, и начальник тюрьмы нахмурился. Он глядел в его дело не без замешательства. Это было совсем не то, чего он ожидал, совсем не то.
Парадокс заключался в том, что начальник тюрьмы ничего не знал о тюремной жизни. То, что он наблюдал день за днем, было лишь тонкой пленкой на поверхности воды. А Шавасс за три коротких месяца проник в самую суть того, что обычно называется «законным порядком».
За эти три месяца он успел поучаствовать в семи судебных слушаниях и испытал на себе жизнь в трех тюрьмах. Месяц следствия он провел в довольно примитивном месте, где все санитарное устройство в камере состояло из эмалированного горшка. И каждое утро он становился в очередь к единственному на этаже унитазу, чтобы опорожнить его.
Тюремная охрана превратилась для него в тюремщиков, среди которых попадались хорошие, плохие и вполне средние люди в обычных пропорциях. Были такие, что обращались с ним вежливо и гуманно, были и другие, подкреплявшие каждый приказ ударом по почкам.
Он узнал, что преступная жизнь содержит мало романтики. Большинство его товарищей были преступники-рецидивисты, которые могли бы жить гораздо лучше, если бы им удалось получить пособие по безработице. Он узнал, что убийцы и насильники выглядят как самые обыкновенные люди, а самые мужественные на вид заключенные зачастую оказываются сексуальными извращенцами.
Подобно животному в джунглях, сосредоточенному на выживании, он быстро приспособился к обычаям и привычкам нового окружения и уже не выделялся на их фоне. Он выжил. Он уже никогда не станет прежним, но он выжил.
– Шесть лет! – Начальник тюрьмы поднял глаза от его документов. – Это значит – четыре, если с вами не будет неприятностей и вы заработаете прощение.
– Да, сэр.
Начальник тюрьмы откинулся в кресле.
– Весьма огорчительно видеть такого человека, как вы, в столь неприятном положении. Но думаю, мы сможем помочь вам. Только вы и сами должны себе помогать. Хотите попробовать?
Шавасс с трудом преодолел искушение наклониться через стол и садануть кулаком прямо в это красное, упитанное лицо. А может, он прикидывается? Да нет, не похоже. Это должно означать, что он воспринял мысль о внедрении тайного агента в свои владения с величайшей неохотой.
– В любом случае вы сможете помочь себе, помогая мне, – сказал начальник тюрьмы. – Я собираюсь поместить вас с человеком, которого зовут Гарри Янгблад. У него большой срок. Не так давно у него был инсульт. И есть шанс, что он может повториться. Может быть, среди ночи. Если это случится, я хочу, чтобы вы сразу вызвали дежурного охранника. При инсульте очень важно оказать помощь как можно быстрее, так мне объяснили. Вы понимаете?
– Вполне, сэр.
– Янгблад работает в мастерской – не так ли, Аткинсон?
– Так точно, сэр. Делает номера для машин.
– Отлично! – Начальник тюрьмы снова взглянул на Шавасса. – Мы поместим вас туда для пробы и посмотрим, как вам понравится. Я сам буду следить за вами, и с большим интересом:
Он встал, давая понять, что беседа окончена. На мгновение что-то мелькнуло в его глазах. Похоже, он хотел было сказать что-то еще, но не нашел подходящих слов. Он просто кивнул старшему охраннику, и тот вывел Шавасса в коридор.
Тюрьмы, в которых уже побывал Шавасс, были построены в эпоху реформ, в середине девятнадцатого века. Система, принятая тогда в тюрьмах ее величества, состояла в том, что камеры отходили в стороны от центрального холла, как спицы колеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46