Даже господин секретарь, вместо того чтобы
заниматься обычным для него рассматриванием собственных ногтей,
запечатывал сургучными печатями большие конверты с видом, впрочем,
чрезвычайно брезгливым и одолжительным. С чувством большой неловкости
приблизился я к этому прилизанному по новейшей моде красавчику. Господи, я
бы все на свете отдал, чтобы не иметь к нему никакого дела, не видеть его
и не слышать. Я и раньше не любил господина Никострата, как и всех молодых
хлыщей в нашем городе, по правде сказать, не любил его еще тогда, когда он
у меня учился, - за лень, за наглость, за дерзкие выходки, а после
вчерашнего мне даже смотреть на него было тошно. Я представления не имел,
как мне с ним держаться. Но выхода не было, и в конце концов я решился
произнести: "Господин Никострат, слышно что-нибудь по поводу моего дела?"
Он даже не взглянул на меня, так сказать, не удостоил взглядом. "Извините,
господин Аполлон, но ответ из министерства еще не пришел", - сказал он,
продолжая ставить печати. Я потоптался и пошел к выходу. Чувствуя себя
отвратительно, как это всегда со мной бывает в присутственных местах.
Однако совершенно неожиданно он остановил меня удивительным сообщением. Он
сказал, что связи с Марафинами нет со вчерашнего дня. "Да что вы говорите!
- сказал я. - Неужели маневры еще не кончились?" - "Какие маневры?" -
удивился он. Тут меня прорвало. До сих пор не знаю, стоило ли это делать,
я пристально посмотрел прямо ему в лицо и сказал: "Как так - какие? Да те
самые, которые вы изволили наблюдать прошлой ночью". - "Разве это были
маневры? - с завидным хладнокровием произнес он, снова склоняясь над
своими конвертами. - Это же был фейерверк. Почитайте утренние газеты".
Надо, надо было сказать ему пару слов, тем более что в этот момент мы в
комнате были одни. Да разве я могу так?
Когда я вернулся на "пятачок", спор уже шел о сущности ночного
феномена. Наших прибыло: подошли Миртил и Пандарей. Пандарей был в
расстегнутом кителе, небритый и усталый после ночного дежурства. Миртил
выглядел не лучше, потому что всю ночь ходил вокруг дома дозором и ждал
беды. У всех в руках были утренние газеты, и обсуждалась заметка "Нашего
наблюдателя" под названием "Праздник на пороге". "Наш наблюдатель"
сообщал, что Марафины готовятся к празднованию своего
стопятидесятитрехлетия и что, как ему стало известно из обычно хорошо
осведомленных источников, вчерашней ночью был произведен тренировочный
фейерверк, которым могли любоваться жители окрестных городов и селений в
радиусе до двухсот километров. Стоит Харону уехать в командировку, как
наша газета катастрофически глупеет. Хоть бы потрудились прикинуть, как
это должен выглядеть фейерверк с расстояния в двести километров. Хоть бы
задумались, с коих это пор фейерверки сопровождаются подземными толчками.
Все это я немедленно изложил нашим, но они ответили, что и сами знают,
который нынче год, и посоветовали почитать "Вестник Милеса". В "Вестнике"
черным по белому было написано, что этой ночью "жители Милеса могли
любоваться впечатляющим зрелищем военных учений с применением новейших
средств боевой техники". "А я что говорил!" - воскликнул было я, но меня
прервал Миртил. Он рассказал, что рано утром к его бензоколонке подъехал
заправиться незнакомый шофер фирмы "Дальние перевозки", взял сто пятьдесят
литров бензина, две банки автола, ящик мармеладу и по секрету сообщил,
будто этой ночью взорвались по неизвестной причине подземные заводы
ракетного горючего. Погибло якобы двадцать три человека охраны и вся
ночная смена, да еще сто семьдесят девять человек пропало без вести. Мы
все ужаснулись, но тут желчный Парал агрессивно осведомился: "А зачем же
тогда, спрашивается, ему понадобился мармелад?" Этот вопрос поставил
Миртила в тупик. "Ладно, ладно, - сказал он. - Слыхали. Хватит с меня".
Нам тоже нечего было сказать. Действительно, причем здесь мармелад? Калаид
пошипел, побрызгал, но так ничего и не сказал. И тогда вперед выдвигается
этот старый осел Пандарей. "Старички, - говорит он. - Слушайте. Никакие
это были не ракетные заводы. Мармеладные это были заводы, ясно? Ну, теперь
держитесь". Мы так и сели. "Подземные мармеладные заводы? - говорит Парал.
- Ну, старина, ты сегодня в отличной форме". Мы стали хлопать Пандарея по
спине, приговаривая: "Да, Пан, сразу видно, плохо ты нынче спал, старина.
Заездил тебя Минотавр, Пан, плохо твое дело. Пора, пора тебе на пенсию,
Пан, дружище!" - "Полицейский, а сам сеет панику", - обиженно сказал
Миртил, единственный, кто принял Пандареевы слова всерьез. "На то он и
Пан, чтобы сеять панику", - сострил Димант. И Полифем тоже сострил удачно,
хотя и совершенно неприлично. Пока мы так развлекались, Пандарей стоял
столбом, распухал на глазах и только ворочал головой, совсем как бык,
которого одолевают матадоры. В конце концов он застегнул китель на все
пуговицы и, глядя поверх голов, гаркнул: "Поговорили - все! Р-р-разойдись!
Именем закона". Миртил пошел к себе на бензоколонку, а остальные наши
отправились в трактир.
В трактире мы сразу заказали пива. Вот удовольствие, которого я был
лишен, пока не уволился на пенсию! В таком маленьком городке, как наш,
учителя знают все. Родители твоих учеников почему-то воображают, будто ты
чудотворец и своим личным примером способен помешать их детям устремиться
по стопам родителей. Трактир с утра до поздней ночи буквально кишит этими
родителями, и если ты позволяешь себе невинную кружку пива, то на
следующий день непременно имеешь унизительный разговор с директором.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5