Волосы у нее были почти что белыми и падали локонами на плечи. Они были на вид такие мягкие и блестящие, что появлялось искушение зарыться в них лицом. Брови тонкими дугами, более темные, естественно, чем волосы, подчеркивали чистый лоб. Под бровями темнела пара карих глаз, осененных длинными и густыми ресницами. Широкая черная туника не могла спрятать ее роскошную грудь. Что же касается остального, то я мог лишь домысливать или вспоминать фотографию, поскольку письменный стол закрывал все, что было ниже пояса. Я подозревал, что мое лицо изменило выражение и вполне возможно, она подала бы на меня в суд, если бы могла прочесть мои мысли.— Добрый день, мистер Хаммер, — произнесла она. — Присаживайтесь.. А голос, голос напоминал звук свирели. Мне хотелось бы слышать его при других обстоятельствах, но я уже понял, почему Шарлотта Маннинг добилась успеха в своем деле. В присутствии такой женщины любой может рассказать все.Я сел неподалеку от нее. Она повернулась в мою сторону. Ее глаза выдержали мой взгляд с такой твердостью, какой я никогда не встречал у женщин.— Полагаю, вы пришли с официальным визитом?— Не совсем так. Я — частный детектив.— О!— Но в голосе ее не было и следа любопытства, смешанного с неприязнью, столь характерной для большинства моих собеседников, когда они узнавали о моей профессии. — Вы по поводу смерти мистера Вильямса?— Да. Это был мой лучший друг. И я провожу собственное расследование параллельно с полицией.Секунду она смотрела на меня, потом глаза ее заблестели.— Ах, да. Я читала ваше заявление в газетах. Даже пыталась его анализировать. Меня всегда интересовали подобные случаи.— И каково ваше заключение? Ответ меня удивил.— Я боюсь вас одобрить, — призналась она, — хотя я убеждена в единодушном неодобрении моих бывших учителей, если бы я публично заявила нечто похожее.Я понял, что она хотела сказать. Разве известные психиатры не заявляют, что если кто-то совершил убийство, то он стал жертвой мгновенного безумия, независимо от мотивов преступления.— Чем я могу вам помочь? — спросила она.— Ответами на несколько вопросов. В котором часу вы приехали к Джеку вчера?— Около одиннадцати. Я задержалась дома.— Когда уехали?— Около часа. Мы уехали все вместе.— И что вы делали?— Я поехала в Чикан-бар вместе с Мэри и Эстер Беллеми. Уехали мы оттуда перед закрытием, примерно без четверти два, поскольку бары закрываются в два часа. Я высадила их у дома и вернулась домой примерно в четверть третьего. Я помню это потому, что перед сном заводила будильник.— Кто-нибудь видел, как вы вернулись домой? Она засмеялась.— Да, мистер прокурор, — ответила она. — Моя служанка. Она как обычно пришла помочь разобрать постель. У нее очень легкий сон и она проснулась, когда зазвонил звонок при открывании двери.Я не смог удержаться от улыбки.— У вас уже был Пат Чамберс?— Утром, сегодня утром, — ответила она сквозь смех. Этот смех заставил меня задрожать с головы до ног. Эта женщина была невероятно сексуальна.— Он пришел, он увидел, он заключил, — продолжала она, — лаже сейчас он, наверное, занимается проверкой моего рассказа.— Обо мне он не говорил?Нет. У него вид человека, знающего свое дело, и я нашла ею довольна симпатичным.— Когда вы познакомились с Джеком Вильямсом?— Мне кажется, я не имею права говорить об этом. Я покачал головой.— Если вы консультировали его по поводу Мирны, можете мне говорить все. Я все знаю.Мое удивление, казалось, ее позабавило. Я знал, что Джек очень деликатно относился к прошлому Мирны и обычно ничего никому не рассказывал.— Хорошо, — наконец согласилась она. — Действительно, он консультировался у меня по поводу Мирны. Я полагаю, вы понимаете, что такое для наркомана полное лишение наркотика. Напряжение почти невыносимо. Пациента корчит. Его нервная система, подогреваемая обычно наркотиком, невероятно страдает и для него ничего нельзя сделать. Случается, что пациент кончает самоубийством во время такого приступа. Если пациент соглашается, и приняв решение, приходит в клинику лечиться, его закрывают в специальной камере. На первой стадии лечения он умоляет врачей, сестер, санитаров дать ему наркотик, затем его страдания возрастают до такой степени, что он почти теряет рассудок. Но все кончается и он выходит из этой камеры либо полностью излеченным, либо не способным жить дальше. Мирна вышла здоровой. Но она перенесла ужасный нервный шок, поэтому Джек обратился ко мне. Я занималась ею некоторое время после ее выздоровления. Но после ее выхода из клиники я никогда не навещала их с точки зрения профессионала. Я полагала, что со всем этим покончено.— Есть другие аспекты проблемы, которые я хотел бы обсудить с вами. Но прежде я хочу проконтролировать некоторые детали...— Такие, как время, — сказала она. — В таком случае поторопитесь, пока моя служанка не ушла за покупками.Она улыбалась. Еще одна такая улыбка и она познакомится с двадцатичетырехчасовой щетиной...Я пытался сохранять на лице непроницаемое выражение, но это было сильнее меня. Я не смог удержаться и выдал ей одну из своих косых улыбок.— Это и другое, — согласился я. — В моем деле нельзя никому доверять.Она поднялась.Я ожидал этого с самого начала нашей встречи и если бы ее туника опускалась ниже колен, я бросился бы, чтобы посмотреть на ее ноги.— Мне кажется, — произнесла она, — что мужская дружба намного сильнее, нежели женская.— Особенно, если этот человек спас вам жизнь, когда, не колеблясь, пожертвовал правой рукой, — отозвался я. На ее лице появились морщинки.— Так это были вы? — проговорила она. — Джек часто вспоминал о вас, но всегда говорил в третьем лице, не упоминая имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45