Эвелин Жав на пляже не поддерживала никаких знакомств. Она купалась в море вместе с ребенком, а потом ложилась на песок — всегда под зонтом, скрываясь от солнечных лучей, — передоверив заниматься малышкой няне.К полудню доктор Жав забирал их и отвозил на виллу «Мария-Тереза».Наш корреспондент, которому удалось поговорить с кухаркой, нанятой из числа местных жителей на период отпуска Жавов, спросил ее:— У них все шло гладко?— Я не знаю.— Случалось ли им ссориться?— Ничего подобного не слышала.— А не приходилось ли вам хотя бы иногда видеть, как они целуются?— О месье…Послеполуденное время доктор проводил либо в глубине парка за чтением медицинских трудов, либо прогуливался по Круазет, где неизменно выпивал аперитив в баре «Мажестик».Выйдя из особняка «Мария-Тереза», инспектор Жанвье выглядел озабоченным, отказался от каких бы то ни было заявлений и поспешил в аэропорт. Но сегодня утром, уже в Париже, вероятно, после обсуждения ситуации со следователем Комельо, он решил встретиться с журналистами и сообщить им некоторые подробности своей поездки.Происходившее несколько напоминало пресловутые пресс-конференции в Белом доме, хотя, разумеется, в уменьшенном масштабе. Каждый из присутствовавших задавал вопросы. Инспектор ответил не на все.А теперь в нескольких словах о том, как провели доктор Жав и его жена часы, предшествовавшие смерти последней.Речь идет о версии, выдвинутой мадемуазель Жюссеран.В пятницу, часов в девять вечера, пока ее муж совершал прогулку, Эвелин Жав позвонила в Париж и имела с кем-то довольно продолжительный разговор.Инспектор Жанвье не скрыл от нас, что номер ее собеседника установлен и закреплен за квартирой доктора Негреля на улице Сен-Пер.Позже мадам Жав заявила няне:— Завтра я буду отсутствовать весь день. Нужно встретиться с подругой в Сен-Тропе, — и дала указания, что нужно сделать по дому.Вполне возможно, то же самое она сказала мужу. Мадам должна была сесть на автомотрису, которая отправлялась из Канн в восемь десять, и заказала такси, дабы добраться до вокзала.Вот теперь-то и начинает по-настоящему меняться ситуация. Считалось, что Жав отправился следом за женой, упустил в Ницце девятичасовой самолет на Париж и, стремясь ее догнать, сел на лондонский рейс в девять пятнадцать.Заявление же мадемуазель Жюссеран разрушает эту версию и высвечивает врача с бульвара Османн в новом ракурсе.Жав действительно покинул виллу «Мария-Тереза» вскоре после своей жены, точно дожидался, пока путь освободится, и, сидя за рулем собственной машины, покатил в аэропорт Ниццы. На парижский рейс он опоздал всего на две-три минуты. О жене он не спрашивал ни у кого из служащих аэропорта.Согласно показаниям няни, он в тот момент не знал, что мадам Жав села в самолет и всерьез верил, что она отправилась к подруге в Сен-Тропе. Так что доктор Жав воспользовался отсутствием жены, чтобы улизнуть из Ниццы. Речь, несомненно, идет о тайном бегстве, что полиция вскоре докажет».Мегрэ должен был перевернуть страницу и тем временем машинально взглянул на игроков в карты. На третьей полосе он обнаружил новый заголовок:«ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ ДОКТОРА ЖАВА.Нам лучше всего воспроизвести здесь некоторые вопросы и ответы, прозвучавшие в кабинете инспектора Жанвье, то есть там, где обычно работает комиссар Мегрэ, ибо инспектор расположился здесь временно».Мегрэ при этом беспричинно вздрогнул.«— На ваш взгляд, мадемуазель Жюссеран была расположена к откровенности?— Нет. Ответы приходилось из нее вытаскивать, иногда, как говорится, чуть ли не клещами.— Не ведет ли она себя так из преданности своим хозяевам?— У меня создалось впечатление, что она ненавидит все человечество.— Как она относилась к мадам Жав?— Полагаю, что не любила ее.— Короче говоря, она не жалует никого?— Только себя и ребенка, считая его чуть ли не своим собственным. Она очень высокого мнения о собственной персоне.— Из тех ли она женщин, кто подслушивает разговоры под дверьми.Тут инспектор Жанвье осмелился произнести фразу, которая восстановит против него миллионы читательниц:— А разве есть такие, что не подслушивают?— Вы верите ее свидетельствам?— До сих пор все, что она сказала, или почти все подтвердилось.— Была ли у доктора какая-либо интимная связь в Париже?— Да. И притом даже больше чем связь. Вполне уместно говорить о большой любви.— Жена знала об этом?— Подтверждения этому нет.— Но мадемуазель Жюссеран была в курсе?— Похоже на то.— Кто еще был посвящен в эту тайну?— Жозефа.— Почему?— Потому что речь идет о ее дочери Антуанетте, проживающей на улице Вашингтон в двух шагах от апартаментов на бульваре Османн.— Жозефа с пониманием относилась к этому роману?— Да.Инспектор Жанвье представил нам несколько деталей.Пару лет тому назад у Антуанетты Шовэ, дочери Жозефы, работавшей тогда продавщицей в магазине на Больших бульварах, началась чахотка, и доктор Жав взялся ее вылечить.Заметим, что внешне девушка напоминает мадам Жав.Она, как и та, сухощава, с несколько помятым лицом и глазами, о которых говорят «пугливые».Жав взял за привычку посещать ее на улице Вашингтон.Поскольку Антуанетта нуждалась в полноценном отдыхе, доктор содержал ее на свои средства и даже помог вывезти на пару месяцев за город. Когда она вернулась, его визиты возобновились и не прекращались в течение двух лет.Именно эта ситуация дала кое-кому основания сплетничать, будто Антуанетта — девушка легкого поведения.Выздоровев, она на работу не вернулась, а Жав, если выдавалась свободная минутка между визитами пациентов, тут же устремлялся на улицу Вашингтон.— Даже когда там находилась Жозефа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41