Выделено доселе невиданное количество сил безопасности. Допустим на секунду, что представители оппозиции решили свести с ним счеты во время его визита во Францию?
Я соглашаюсь.
— Я вижу, куда вы клоните, господин директор.
Директор В.Н.Ш.П. протирает стекла очков своим тонким платочком из серого шелка, который он достает из верхнего карманчика пиджака.
— Ход мысли противников Рамиры Рамиреса совершенно безупречен. «Они пришли к выводу, что единственным местом, где наблюдение за президентом будет не таким строгим, неизбежно будет наша школа, потому что президент будет находиться в окружении двухсот комиссаров, и служба безопасности будет считать, что среди нас он наверняка будет в безопасности»… Это произойдет именно так, и их нельзя будет за это ругать! Следовательно, революционеры подготовили свое покушение здесь.
— Какие молодчаги! — говорю я искренне и с восхищением. — Надо иметь наглость, чтобы решиться на это.
— «Теперь, когда все уже подготовлено»… — наизусть цитирует шеф. —Это говорит о многом.
— Йес, босс, именно так! У нас остаются одни сутки, чтобы разобраться, в чем здесь дело! Не забывайте, что у упомянутого Канто имелся в наличии инструмент слесаря-водопроводчика, и что я застал его как-то ночью за работой: он разбирал трубу под раковиной в медсанчасти. Вот что может послужить ориентиром в наших поисках! Нужно будет прочесать всю школу мелкими граблями, простукать все стены, проверить трубы, обыскать каждую мелочь… Ничего еще не потеряно, потому что мы знаем, что что-то должно произойти.
— Ум хорошо, а два лучше, — делаю я заключение.
Он кисло улыбается.
— Весь вопрос в том, хватит ли двух умов, комиссар…
Глава 15
В которой Берю делает обзор светских манер
Толстый разоделся сверхсногсшибательно: голубой двубортный пиджак, почти белая рубашка, бледно-серый галстук. Волосы донельзя набриолинены, щеки припудрены тальком, рот, тоскующий по графине; в нем чувствуется трепещущий самец в разгаре физического вожделения. Он побрызгался каким-то ужасным лосьоном, и от него несет за версту деревенской парикмахерской. Жестом благородного человека он снимает с руки часы, кладет их перед собой и объявляет, предварительно посмотрев на скачущие стрелки и удостоверившись, что они идут по кругу:
— Жентельмены, графиня Труссаль де Труссо, по поводу относительно которой я объявил вам честь о ее визите, проинформировала меня, что она запоздает. В данный момент она осматривает свои владения в Луаре, и ее деловой человек, который пристает к ней с делами, вынуждает ее продлить там свое пребывание на несколько часов. Тем не менее она приедет к концу этой лекции, которая, в результате такой ситуации, продлится дольше обычного.
Берю, наконец, выныривает из своей длинной каскадной фразы и испускает глубокий в приличный вздох.
— В ожидании достопочтимой персоны, — продолжает он, — мы рассмотрим, как следует вести себя в жизни, когда вы уже взрослые. Что надо делать и не надо делать, говорить и не говорить дома, на улице и в других местах. Вы усекаете?
Мы молча киваем. Удовлетворенный этим, он начинает:
— Начало вежливости — приветствие. У вас на кумполе шляпа, и вот вы встречаете знакомую даму. Даже если на улице зябковато, вы не должны скупиться: обязательно поприветствуйте ее взмахом котелка. Я знаю только два исключения из этого светского правила: если вы гриппуете или если у вас чем-то заняты держалки. Но в обоих этих исключительных случаях не забывайте извиниться, иначе вас примут за деревенщину. В первом случае вы делаете так: вы как можно сильнее шмыгаете носом, чтобы подчеркнуть, что это не треп, я говорите: "Извините меня, что я не снял свой убор с головы, дорогая мадам, но еще сегодня утром мой усовый термометр показывал 39 в тени! "Во втором случае, вы становитесь к ней в профиль, протягиваете ей мизинчик правой руки, я подчеркиваю, правой руки (левая — это невоспитанность), и говорите: «По причине того, что руки у меня загружены, я не могу подмести перед вами пол своим белым плюмажем, красавица моя, но мое сердце принадлежит вам, равно как и все принадлежности». Запишите! Это самые свежие формулы вежливости, которые я сочинил, — настоятельно рекомендует Толстый.
Мы без всякого понукания записываем эти фразы в наших талмудах — на тот случай, если обстоятельства вынудят нас употребить их.
Берю тем временем продолжает, и по его веселому тону мы догадываемся, что он далеко пойдет и что будет говорить все, как оно есть в жизни:
— Всякие неприятности в жизни, заметьте, случаются всегда из-за нашего тела. И все проблемы проистекают из этого чертова каркаса: болезни, сон, любовь, жратва… Но есть проблемы и более примитивные, но отравляющие нашу жизнь не менее, чем первые. Давайте рассмотрим их через лупу, мужики. И подумаем, как их обойти.
Я беру самую элементарную, — уточняет Монументальный, — чиханье. Когда в вашем распоряжении есть достаточно времени, вы — как только вы почувствовали щекотанье в кончике вашего паяльника — вы можете, прежде чем взорваться, подготовиться к маневру: т.е. вытащить из кармана платок и принять боевую стойку, чтобы быстро поднести его ко рту. Но бывают случаи, когда чих нападет спонтанно. Он взрывается у вас в пасти как красный воздушный шарик, который натыкается на зажженную сигарету. Ааппччхии! У вас такое ощущение, будто вы разлетаетесь на сотни осколков. Рожа сразу становится красной, а в глазах загораются искры. Потом вы с горькими муками зырите на последствия. Из шнобеля у вас свисают мерзкие тянучки, а ваши соседи все покрыты эмблемами! Ну, коли уж такой инцидент случился, вы не теряйте спокойствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116