Несогласная что-то настойчиво говорила госпоже Бирке, которая вздохнула и обратилась к людям.— Сестры и дочери! — крикнула госпожа Бирка —так, как она обращалась к деревенскому собранию. Ее объявление сопровождалось мысленным голосом Несогласной. Утомленные люди замолчали. — Не хотите ли послушать предания о храбрых женщинах прошлого, чтобы поддержать наш дух? Марис? Арона? Офелис?Офелис, дочь Кеми, престарелая сочинительница Песен, покачала головой, хотя в темноте этого никто не увидел.— Голос мой хрипит во время долгого рассказа, — устало промолвила она. До этого она находилась среди старейших, беседовавших с волшебницами. Марис тоже отказалась. Немного подумав, Арона начала предание Древних дней, потом другое, потом еще одно. Глава шестая. Снова Лормт Леди Нарст, ученая, отложила фальконерский свиток и нахмурилась, глядя вдаль. Похоже, это не подлинная история, а фантастические легенды о земле за морем, которой правили женщины, где у каждого клана был свой покровитель — животное. Однако местами рассказы совершенно покоряют… Например, предание о Теоре… И оно подтверждает известные факты. Свиток очень древний, пергамент и чернила старые.Если верно переведено, то записавшего это звали Барина, женщина-фальконер. А «написано на брегах изгнания, когда все мужчины сошли с ума». На пергаменте какое-то засохшее пятно. Слеза? Или просто морская пена? Аскетическая женщина-ученый снова прочла легенду, дошедшую через много столетий, и содрогнулась.
Царица Теора и ее некогда верный человек Лангвард стояли на утесе над берегом. Из своей осажденной крепости Салзатар царица гневными глазами, полными горячих слез, смотрела, как последние Дома уплывали на кораблях пиратов-салкаров. За ней стоял человек, которого она подняла из ничего и дала ему второе после себя положение в стране.— Госпожа, будь разумна, — уговаривал Лангвард, не употребляя титула. — Тебя никто не поддержит в этом твоем отчаянном сопротивлении. Ты из каприза хочешь сохранить свою власть.— Из каприза? — Она вздохнула, вспомнив, сколько напряженных размышлений и трудного балансирования между разными силами стояло за этим решением.— Но если ты возьмешь себе лорда из долины, то сохранишь титул царицы, которым, я знаю, ты дорожить как и честью.Она посмотрела на него, но он не решался встретиться с нею взглядом. Неужели он считает ее такой же глупой, как женщины при дворе завоевателей? Они вечно спорят о том, у кого из их мужей выше положение и звание. Где ценятся не личные качества женщины, а только девственность или отсутствие ее, покорность и молчание. Стать такими, как они? Никогда!— Как царица, я мать своего народа, я правительница, а не покорная рабыня завоевателей, — твердо произнесла она. — Нет!— Ты не будешь в таком же положении, как другие, — флегматично заметил Лангвард. — Он предложил тебя мне. В качестве милости. — И когда ее рука легла на кинжал Хранителя Царицы, он напомнил ей: —Когда-то ты сама сделала мне такое предложение.— И ты отказался, объяснив, что не хочешь быть моей комнатной собачкой. Ну, а я не стану твоей. Значит, ты дал клятву верности этому человеку?— Нет! — Ответ прозвучал без колебаний. Теора несколько секунд смотрела на него.— Если присоединишься ко мне в этой последней попытке, тебя не постигнет ни смерть, ни позор. У нас еще осталась надежда — наше древнее волшебство. Богиня по-прежнему хранит своих детей. Я знаю, она изгнана из этой земли и поклонение ей запрещено. Это самое гнусное. Неужели ты вытерпишь и это, Лангвард?Лангвард взглянул на нее и поднял руку. Из-за двери показался вооруженный житель равнины, у него было мрачное, но торжествующее выражение лица.— Ты был прав, Лангвард. Я слышал достаточно.Потрясение и гнев на мгновение лишили царицу разума и дара речи. Потом с криком:— Лангвард, это измена! — она вонзила лезвие Хранителя Царицы в сердце предателя. Житель равнины извлек меч и приблизился к ней. Теперь на лице его отразилась радость, как будто у него на глазах не убили только что сообщника. Убийство для этого человека ничего не значило.— А ты, женщина, — насмехался он, — подняла руку на человека, состоящего на службе короля, и потому обвиняешься в измене. Тебя повесят.Окно находилось слишком далеко от нее, иначе она выпрыгнула бы, чтобы не доставить удовольствие видеть царицу в кандалах и на виселице. Она хотела броситься на его меч: что-то в его позе говорило, что он и к этому готов. В отчаянии, загнанная в угол, она воскликнула:— Джонкара! Мстительница за женщин! Останови его руку и помоги мне отомстить, чтобы он понял, что мы женщины, а не домашний скот.Движения ее противника замедлились, потом совсем замерли. Тело Лангварда, которое медленно оседало, тоже застыло. Теора не могла ни шевельнуться, ни заговорить. Наконец застыли не только ее движения, но и мысли. Последней было воспоминание о старинной волшебной сказке о спящей принцессе, которая просыпается от поцелуя принца. Теора горько улыбнулась. «Сойду за рыбачку или девку пиратов-салкаров», — подумала она. И тут мысли ее замерли.
Прошло несколько дней, прежде чем леди Нарет снова пригласила к себе Арону. Она спросила только:— Откуда это предание?— Оно одно из самых древних, — сразу ответила Арона, — и приписывается Барине, женщине-фальконеру, подруге матери моего клана. Никто не может сказать, насколько оно правдиво, но у нас нет и причин в нем сомневаться.«Ответ истинного ученого». — Удовлетворенная, леди Нарет отпустила девушку и долгое время не приглашала ее, продолжая читать.
Эти дни девушка из деревни фальконеров свободно бродила повсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50