Ксеркс, как
понимал Глеб, следует врожденному инстинкту заготовки корма
впрок. Дикарь не глуп, вмешиваться не стал, хотя гору мяса
придется оставить здесь -- не брать же с собой.
Влад покосился на клюющую носом девушку:
-- Почему не спишь?.. Утром выйдем рано.
Глеб ответил за нее поспешно:
-- Великий воин, она сейчас заснет. Роса не помешает?
-- Есть люди, -- ответил Влад, -- которым все мешает.
Он ушел ворошить истекающих кровью насекомых, а Дубов
укрыл Ковальского -- тот еще не приходил в сознание. Касе велел
тихо:
-- Капни алломоном. Здесь на каждом листке по хищнику. Под
листьями тоже.
Она оглянулась на варвара, он внимательно рассматривал в
свете фонаря крылья, лапы:
-- Может быть, он вообще никогда не спит?
-- Такое невозможно!
-- Почему? Генетическая мутация...
Глеб тоже покосился, ответил шепотом:
-- Со дня бегства первой группы прошло едва сто лет. Он
выглядит человеком до кончика ногтей. А плотная кожа --
результат приспособления к среде. Защитный механизм от
высыхания, потери воды. Генетически он такой, как и мы. Если бы
ты, к примеру, вышла за него, у вас была бы куча здоровых и
жизнерадостных детей.
-- Ну и примеры у тебя! -- сказала Кася негодующе.
Глеб попробовал растянуть губы в улыбке, но получилась
гримаса. Так и заснул, страдальчески искривив лицо. Кася
накрыла его краем тента, зябко прижалась спиной. Она не успела
додумать мысль про ночной анабиоз, провалилась в оцепенение.
Светало. Правда, поляна оставалась еще в тени, от земли
тянуло могильным холодом, в стороне на огромных листьях
блестели водяные шары: одни были с кулак, другие -- в полный
рост человека. Маленькие -- круглые, а гиганты -- сплющенные
собственной тяжестью. Воздух быстро прогревался, над шарами
неспешно, а потом все быстрее замутился, шары пошли рябью, с
поверхности на глазах отрывались клочья, взлетали, превращались
в мелкий водяной пар, исчезавший тут же.
Деревья с треском раздвинулись, как огромный валун,
падающий с горы, вынесся могучий дим. Лист, под которым он
пробежал, дрогнул, два большущих шара скатились по зеленому
расчерченному клетками полю, где торчали, не смачиваясь, редкие
белесые пятна, а на листе, покрытом как воском тонкой пленкой,
не осталось и следа. На Головастике, сытом и блистающем
доспехами, сидел Буся, весело стрекотал, подпрыгивал, пытаясь
поскорее ощутить утреннее солнце.
Влад сбросил тент со спящих и невольно засмотрелся на
женщину. Яркий луч просвечивал Касю насквозь, распахнутый на
груди комбинезон сполз до пояса. Варвар увидел ярко окрашенное
сердце, что едва пульсировало, замороженное ночным холодом,
рядом тонула в белой пене трахей тонкая легочная трубка. Ниже
сыто шевелилась коричневая туша печени, голубели продолговатые
почки, красиво изогнулись тонкие трубки кишек, а желудок
сморщился, совсем плоский, жалобный.
Влад нахмурился, толкнул ногой Глеба. Тот вздрогнул,
открыл глаза.
-- Накорми женщину, -- велел Влад.
-- Да-да, -- сказал Глеб торопливо. -- Что с Ковальским?
-- Пусть спит, -- бросил Влад. -- Накорми женщину!
Ковальского Дубов вытащил из тени в последний момент,
когда грузились на дима. Ян был холодный как льдинка, ночное
оцепенение остановило боль и нагноение. Влад прикрепил раненого
к широкой спине липучками, закрепил ноги себе и Касе. Она
опасливо посматривала на редкие волоски, что совсем некстати
торчали из плотной брони ксеркса. Ей померещилась прыгнувшая
искорка электрического заряда, пахнуло озоном, но варвар уже
хлопнул зверя по массивной голове, мир качнулся и деревья
помчались навстречу. Кася забыла о странных волосках, сжалась,
напоминая себе шепотом, что до спасительной станции всего
несколько часов бега через страшные джунгли. Надо перетерпеть,
выжить эти часы, уцелеть.
Глеб бросал взгляды по сторонам, чаще всего нависая над
Ковальским, посматривал на блестящую спину Влада. Рядом с ним
сидело маленькое чудовище, такое же неподвижное, так же
всматривалось в выныривающие из стены Тумана зеленые деревья,
камни, сверкающие кристаллы. В низинах еще лежали на листьях
шары, крупные ксеркс обходил, опасаясь прилипнуть: силы
сцепления сильнее тяготения, мелкие быстро выпивал, секции
абдомена заметно выдвигались. Два водяных шара Влад упрятал в
бурдюк. Вскоре такие остановки прекратились -- солнце нагрело
почву, роса испарилась.
Воздух уже пронизывал неумолчный гвалт, треск, писк, рев,
грохот. Поплыли сцепленные в пахучие цветные шары комочки
цветочной пыльцы. Глеб не успел увернуться и долго собирал с
лица налипшую сладость. В довершение ко всему сверху раздалось
мощное гудение, на него бросился огромный крылатый зверь, явно
обознался. Дубов не знал уж за кого его приняли, торопливо
очистился от сладкой пыльцы, лег, прижимаясь к толстым
склеритам, под которыми слышал, как мощно стучит сердце, едва
слышно шелестят, протискиваясь через межклеточные стенки, кровь
и лимфа.
Вдруг из зарослей бросился кто-то огромный, жесткий. Глеб
ощутил сильный удар по спине, скрипнула ткань комбинезона,
протестующе взвизгнул Хоша, затем все стихло. Он приподнялся,
огляделся. Влад сидел в той же позе, невозмутимо глядя вперед,
рядом устраивался Хоша, гребень на спине медленно опадал, а
короткие сяжки перестали дрожать, замерли. Кася мелко-мелко
тряслась, закрыв глаза и прижимаясь к дикарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19