Гек потратился,
заказал такси и уже на нем подобрался поближе к "Швейцарскому объединению".
Мучительно хотелось разжиться пистолетом, но некогда и денег жалко и
погореть очень легко. Хотя оружия тут навалом... К черту! Гек выбрался из
такси, попросил водителя подождать, купюру положил на сиденье и свернул за
угол. Через несколько секунд Гек легким и уверенным шагом вошел в прохладное
чрево банка...
Такси пригодились -- и еще как! Чемодан был велик и тяжел, Гек получил
его безо всяких затруднений. Гек почему-то боялся, что даже если груз еще
никем не востребован, то потребуется доплачивать за длительное хранение, а
денег не хватит, или потребуют объяснить что там лежит и сколько его, или
еще какую дрянь придумают... Последние метры до такси пришлось тащить чуть
ли не волоком. Шофер догадался, выскочил и помог забросить в багажник.
Первым побуждением Гека было -- не отдавать чемодан в багажник, поставить в
салоне рядом с собой, но здесь не Бабилон -- уж больно дико бы показалось
местным. Да и мысль могла найти дурную какую-- нибудь голову: "А что
интересного может быть в таком тяжелом чемодане?"
У себя в номере он прежде всего отдышался, снял пиджак, галстук, запер
изнутри дверь, потом откупорил банку с кока-колой и уселся в кресло, не
отрывая взора от темно-вишневого вместилища. Ему нравилось предвкушение
открытия, даже если оно -- всего лишь открытие чемодана.
-- С миллион будет, -- неуверенно подумал Гек, но подумал в долларах, и
почувствовал, как сердце заколотилось, застучало вдвое против прежнего. Он
расстегнул воротник рубашки, рука зацепилась за что-то: крестик... Гек
рванул -- тонкие звенышки-серебринки не выдержали и двумя обрывками
замотались по сторонам потного кулака. Гек терпеть не мог побрякушек на
мужчинах, но -- терпел. А теперь хватит: он пропихнул сорванный крестик с
цепочкой в банку -- там на дне еще бултыхались остатки -- и встал, чтобы
выбросить ее в мусоропровод. Проходя мимо зеркала, машинально бросил туда
взгляд и остановился. Волосы растрепались, глаза кровью налиты, лоб, щеки и
в особенности уши -- огнем горят, тот еще видок!
Гек постоял у зеркала, плюнул в него и направился в ванную. Там тоже
было зеркало, но вмонтированное в стену, а не на гвоздике, как в комнате.
Гек с отвращением заглянул и туда, стал нашаривать мыло; банка все еще была
в руке. Гек выругался вслух на бабилосе и по-итальянски, выскочил из ванной,
выбросил жестянку в мусоропровод, вернулся. Только после того, как уши и
щеки приняли более-менее обычную окраску, он разрешил себе подойти к
чемодану.
-- Видел бы меня сейчас дон Паоло, или Суббота с Варлаком, --
полюбовались бы на дешевку на этакую... Гек присел на корточки, перекусил
толстую нитку, на которой висел ключ, привязанный к чемоданному ремню,
поочередно повернул им в замках и повалил чемодан плашмя.
-- Да, а на каком языке я выругался, -- почему-то подумал Гек, --
вспомнить бы надо? -- Но так и не вспомнил, а когда приподнял крышку, то и
совсем забыл об окружающем: в прозрачном полиэтиленовом мешке плотно и
тяжело лежали деньги -- доллары США, упакованные в аккуратные пачки. Гек
немедля принялся считать: набралось два миллиона сто семьдесят шесть тысяч
долларов купюрами по сто долларов, около тридцати-сорока тысяч "грантами" и
"джексонами", то есть пятидесяти-- и двадцатидолларовыми бумажками. Гек
поленился их считать, поскольку они лежали россыпью, прикинул на глаз. Но
это был только первый слой: нижнюю половину чемодана занимали пачки каких-то
разноцветных бумаг. После долгого осмотра Гек пришел к выводу, что бумаги
эти -- государственные и муниципальные облигации разных выпусков, на три и
пять лет. Он принялся было считать и их, но вспомнил, что их продажная
стоимость может отличаться от номинала, в них указанного. Надо спуститься
вниз и купить газету с биржевыми котировками, только и всего! Гек так и
сделал. Он оставил на полу -- как есть -- груду бумажных сокровищ, только
закрыл дверь на ключ. Впрочем, через пару минут он вернулся с газетами "Нойе
цюрхер цайтунг" и "Ба-Бусинес", обе на немецком языке. Деньги разноцветным
холмом лежали там, где он их оставил. Гек вновь закрылся на ключ, выложил из
карманов блокнот и ручку, купленные в вестибюле вместе с газетами, сбросил
пиджак и приступил к работе.
Облигации были что надо: общая стоимость потянула на четыре с половиной
миллиончика, если перевести в доллары. Гек не владел немецким, вычитывал
только цены и названия бумаг. Надписи же на бумагах, выпущенных бабилонским
государственным казначейством и мэрией Бабилона, свидетельствовали о том,
что вместе с не вырезанными за два года купонами они тянут дополнительно еще
на пол-лимона.
Шесть с лихером! С ума сойти! Ну, красотища! На самом деле было даже
немного больше, чем думал Гек, поскольку в предвыборной суете городские
политиканы обещали в прошлом году держателям облигаций, что в случае победы
пересмотрят купонные ставки за весь год в сторону увеличения на два
процентных пункта. Но Гек еще не знал об этом. Он вынул стодолларовую купюру
из неполной пачки и разболтанной походочкой, -- такую обожает обкуренная
шпана из негритянских кварталов, -- подошел к зеркалу, поверхность которого
пробороздил по вертикали смачный харчок. Гек аккуратно, чтобы не коснуться
пальцами, принял его на ковшик купюры и бросил вместе с нею в унитаз. Потом
поколебался и не выдержал -- выбрал уже двадцатидолларовую, поистрепаннее,
помягче:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133