Внедрение прошло на редкость удачно. Бонс уже не трепетал
разоблачения, разговаривая, решая, обсуждая... Он вошел в роль.
Во избежание засветки всякие контакты с местным оперсоставом
исключались, равно как и шифрованные послания. Муртез обещал, что
организацию контактов возьмет на себя, только чтобы работал,
дорогуша! Обещан также был полный правовой иммунитет за все
деяния, необходимые по его роли. С наркотиками и убийствами лучше
не перебарщивать. Но если надо...
На роль отца был выбран полковник "Службы" в отставке, пенсионер,
дока и остроумец. "Дал" его сам Доффер, втихомолку от Адмирала
прибегающий к помощи отставленных от Службы толковых старых
кадров, только тем и виноватых перед Родиной, что они жили-жили,
а теперь вот -- состарились...
Старик сообщил, что родители (приемные) живы-здоровы, сын опять в
командировке и регулярно шлет открытки, что за его "успехами"
следят в официальном порядке, по сводкам и стукбеседам, что ему
пока личная благодарность от М...
Настал черед Бонса-Бычка докладывать о своем житье-бытье, а
рассказать -- было о чем. Предыдущие "траурные" двое суток Бонс
мысленно составлял и поправлял отчет, с тем, чтобы он был полным,
но без ненужной лирики. Он четко и точно рассказал "изнутри" о
положении дел на зоне и о расстановке сил. Доложил и о
предполагаемой коррупции среди офицеров зоны, о нравах сидельцев
в условиях "локалки". После этого перешел, как он хорошо понимал,
к главному: к личности своего главаря -- Ларея. Вскользь он
упомянул и о слухах, легендах шелестящих вокруг него, но
задерживаться на этом не стал, чтобы сэкономить время и память
старика (никаких записей, никакой техники). Из его наблюдений
выходило, что Ларей -- урка старого закала. Физически все еще
мощный, "реактивный", с отличной памятью. Авторитарен,
рационально жесток, умен, рассудителен, относительно образован.
Иностранных языков, по-видимому не знает, но иногда употребляет
латинские афоризмы и поговорки. При всей авторитарности -- любит
выслушать собеседника, но при этом ничем не выявляет
эмоционального отношения к услышанному. Придерживается архаичных
тюремных норм и правил, которые исповедует сам и обязует к этому
других. В натуральных потребностях весьма скромен. Умеет ладить с
людьми и наводить на них свое влияние. Очень скрытен: контакты с
волей носят регулярный и обширный характер, но никто ничего,
кроме него самого, точно не знает. Прошлое скрывает, упоминает
только то, что знают официальные органы. По их "понятиям" это
разрешается. В "понятиях" -- он очень близок к группировке
уголовников так называемой "золотой пробы", но отрицает свою к
ней принадлежность. Отрицание не носит "подчиненного" характера,
напротив, отзывается о них как бы сверху (Бонс замолчал здесь,
глядя в глаза своему "визави" и тот понимающе кивнул: высочайший
запрет на термин "Большие Ваны" еще никто не отменял и оба это
знали). Пользуется гигантским авторитетом среди сидельцев: его
ощутимо боятся даже ближайшие к нему, но уважают за
"справедливость" и паханскую хватку. По слухам, похоже --
достоверным -- на воле он занимает, или занимал, высокое место в
преступной иерархии Бабилона-города, не исключено, что и за его
пределами. Положение на зоне, тем не менее, шаткое -- почти вся
она, за исключением двух локальных отрядов (бараков), под
контролем у враждебной преступной группировки, самоназвание
"Серебро". Администрация "благоволит" скорее к ней, нежели к
группировке Ларея, но по слухам опять же, ведет себя пассивно,
как бы не замечая взрывоопасности обстановки.
Ларей не пьет и не курит, равнодушен к чифирю, запретил наркотики
и рауш-токсикаты. Брезгует половыми контактами с педерастами (для
себя Бонс также решил эту проблему иначе), в карты играет редко и
без азарта, не суеверен и не религиозен...
Бонс мог бы рассказывать бесконечно: его, крутого профессионала
"смежной" в чем-то специальности, завораживала личность
"подопечного". Завораживала и привлекала самобытностью и силой.
По характеру наводящих вопросов он уловил направление
начальственного интереса, но нет -- никакой профессиональной
"школы" нет, это не спецслужба иного государства. Манера общения,
выстраивания отношений, система обработки чужого мнения -- плоть
от плоти местного мира, от сохи, такое не подделать. Сам Бонс
потому и не засветился, что ему не было нужды лезть на первые
роли, когда личные качества и повадки всегда на виду. И то Ларей
очень странно иной раз на него поглядывает: нет-нет, да и щупанет
насчет опыта, семьи... То бицепс ткнет невзначай, то на почерк
внимание обратит... Храни Господь -- засыпаться перед ним! Что
растерзает -- нет сомнений ни малейших -- акула милосерднее
бывает... Но ведь и... Черт побери! Перед самим собой-то можно
быть честным: стыдно будет перед этими отбросами -- вместе жили,
ели-пили, дрались... Ты стукач, а они нет...
Но об этих извращенных угрызениях совести Бычок, разумеется, не
докладывал...
-Слабости, пороки? Нету, что ли?
Бонс крепко задумался при этом естественном и обязательном
вопросе. Отсутствие интереса к нормальной жизни, постоянное
стремление к резне и крови -- это ведь тоже пороки. Но необходимо
другое -- требуются рычаги влияния, которые дает знание слабых
мест в характере...
-Любит читать.
-?..
-Да. Это наверное звучит очень смешно, я понимаю... -- Бонс
всосал глубочайшую затяжку и нервно пригасил сигарету. -- На воле
я бы замучался такого вербовать, а ведь неумехой никогда не был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154