..
-Что?
-Куда оно идет мы не знаем, а откуда -- знаем мы с Пырем. Ох,
знаем!
-Чего? Что откуда-идет-мы-знаем? Тока, что ты несешь? А,
з-зараза, чуть не ошпарился... Время откуда идет -- ты знаешь?
-И я, и Пырь. Вот оно как. Ух, ты! -- Вакитока мелко-мелко
задрожала.
-Не бойся, я ведь рядом. Рассказывай Тока, мне очень интересно.
Откуда же оно, родимое, вышло, время-то?
-Оно, Хозяин, не вышло. Оно -- там сидит! -- Вакитока махнуло
крылом-недомерком. -- А только часть его просунулось и ползет!
-Куда ползет?
-Сквозь нас и ползет. А куда -- не знаю, Хозяин, не гневайся. И
Пырь не знает!
Гека стал забавлять бредовый разговор, он прикончил вторую чашку
чая, сполоснул, поставил на место.
-А как туда добраться -- где оно сидит -- знаешь?
-Да, Хозяин... -- Тока опять лишилась окурка и виновато
понурилась. Пырь сел на пятки и загородил лицо ладошками. -- Там
очень плохо... Мы боимся, Хозяин.
-Далеко ли идти? Добираться, в смысле? За городом, за границей,
за пределами Земли? Где это место, где время живет?
-Оно не живет, Хозяин. Оно находится там...
-Где -- там?
-В земле, под землей. Под городом. Хозяин! Что такое -- город?
Он наверху, а мы с Пырем его не видели! Это вроде нашей комнаты?
Покажи нам город, а Хозяин? Пырь, кланяся Хозяину, проси Хозяи...
-Стоп. Оно что, в этом подземелье, да?
-Ух, Хозяин, город интересно бы посм...
-Тока, не парь мне мозги, не испытывай мое терпение...
-Да, Хозяин. -- Тока свесила свою лопоухую голову и смотрела не
на Гека, а в столешницу. Пырь притиснулся к ней поближе,
по-прежнему закрывая лицо руками.
-Сколько нам понадобится вр... Мы сможем туда добраться прежде,
чем я захочу спать?
-Не знаю, Хозяин. Не ходи, Хозяин, мы так... Хозяин...
-Я уже сказал! Сколько песенок, таких, как сегодня Пырь играл,
нам туда идти?
-Не знаю, Хозяин. Только можно, мы к тебе переберемся, когда
пойдем, а то нам с Пырем боязно...
-Забирайтесь, -- разрешил Гек, -- только я сперва приберусь, да
оденусь...
Гек сунул по пистолету в кобуру под мышку и в левый карман
брезентовой куртки, прикрепил на левое предплечье стилет, в
правый карман положил пружинный складенец, фосфорные спички.
Подумав немного, снял со стены небольшой ломик -- гусиная лапа с
одного конца и остро заточенный с другого. Напился из чайника
впрок, вспомнил -- вынул из шкафчика двухсотграммовую плитку
плотного горьковатого шоколада: Гек понимал, что с подземельем
шутить не следует...
Город Бабилон имел обширнейшие подземные коммуникации, от шахт
метро и бомбоубежищ, до канализационных труб, проложенных еще до
войны и латавшихся от случая к случаю. Уж сколько раз
департаменты и городские власти получали высочайшие указы --
составить подробные и точные планы лабиринтов; сколько карьер
было загублено злостным неисполнением оного указа -- ничего не
помогало. Строители метро прорывали свои ходы, газовики
прокладывали свои, документация велась неточно, противоречиво.
Дело еще в том, что сам Бабилон был основан поверх руин древнего
города аборигенов, а тот в свою очередь напоминал пень могучего
дерева, у которого ствол давно слизнуло языком столетий, а
корневища живут по-прежнему, словно гигантская сеть, скомканная в
рыхлый беспорядочный клубок. Подрядчики получали большие деньги
за якобы вновь прорытые шахты и им, ясное дело, не с руки было
объяснять, что солидную порцию работы, а то и почти всю ее,
абсолютно бесплатно выполнили неведомые землекопы позачерткаких
веков. Отсюда и оперативные изменения в проектах, и подтасовка в
чертежах... Строительство бомбоубежищ в войну, а особенно в
первое послевоенное десятилетие, тоже добавило дырок в земле и
конспирации в бумагах. Бабилон считался сейсмически устойчивой
зоной, однако обвалы в подземельях случались, заваливая старые
ходы и внезапно обнаруживая в боковых штольнях новые.
Так что при желании все жители наземного Бабилона смогли бы
уместиться в Бабилоне подземном, так называемом Черном Ходе.
Другое дело, что желающих было совсем немного. Даже преступники
недолюбливали подземелья: грязь, вонь, мрак, крысы служили
отличным гарниром к мрачной репутации подземных лабиринтов. При
предыдущем Президенте что ни год -- приказ Конторе: совместно с
военными прочесать и очистить... После каждой "очистки" -- среди
участников пять-десять трупов и без вести пропавших, несмотря на
рации, связки, дрессировки... Каждый год в Бабилоне бесследно
исчезали тысячи людей. Кого находили потом, живого и невредимого,
в другом городе, кого вылавливали баграми из Тикса, а кого
размуровывали из бетонного фундамента. Разное бывало, но
городские легенды с неизменным постоянством приписывали
исчезновения Черному Ходу, так издревле прозвали подземный город
жители Бабилона. Во всяком случае факт оставался фактом: в
Бабилоне бомжи и бродяги предпочитали жить на свалках и в
картонных коробках, но только не под землей. И самих бомжей
наблюдалось в Бабилоне резко меньше, нежели в Картагене, Иневии,
Пибах и других крупных городах. Городские власти приписывали эту
заслугу себе, горожане -- Черному Ходу, а как оно было на самом
деле -- достоверно знали немногие, да и те придерживались прямо
противоположных мнений.
Всякая нечисть водилась в тех пещерах: легионы крыс, да еще не
одной, а нескольких разновидностей, мутировавшие муравьи и
осы-трупоеды, маньяки, крокодилы, беглые каторжники (вроде Джеза
Тинера), шизанутые любители пещер со странным самоназванием, но
не было у подземелья некоего единого Владыки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154