– Они его не скоро поймают, – заметил Римо. – Пошли.
– Я с тобой. “Семпер Фи” – умри, но сделай.
Римо и Дик выбежали из зарослей и начали продвигаться в сторону бараков. Шум в лагере понемногу стихал.
– Я пойду первым, – сказал Янгблад, заглядывая за угол одного из строений.
– Если увидишь девушку-вьетнамку с зелеными глазами, не убивай ее. Это друг, – предупредил Римо и хлопнул Янгблада по спине.
Янгблад, спотыкаясь, побежал вперед. Впервые за все это время Римо удалось рассмотреть его при свете. Янгблад обрюзг. Он был крупным человеком, но за долгие годы заключения весь как-то обмяк и сильно постарел. Римо взглянул на гладкую кожу своих рук и задал себе вопрос: как могут эти руки принадлежать ему, ровеснику Янгблада?
Впрочем, размышлять на эту тему времени не было. Римо решил, что пора последовать за другом.
Прямо у него за спиной раздался щелчок предохранителя, и Римо почувствовал, как у него по позвоночнику словно бы проползла холодная змея.
– Руки вверх! – раздался голос капитана Дая. Высокий, резкий, нервный.
Хотя капитан Дай выкрикнул свой приказ по-вьетнамски, Римо его хорошо понял. Он поднял руки и медленно обернулся.
– Похоже, опять мы с тобой остались один на один, – заметил Римо. Что бы ни случилось, Дику Янгбладу надо дать время исполнить то, что он задумал.
Капитан Дай знал, как заставить людей говорить.
С женщинами дело обстояло просто. Девчонку-полукровку отвели в его кабинет. Руки у нее были связаны за спиной, под вывернутые локти просунут бамбуковый шест, и она висела на нем так, что руки едва не выскакивали из плечевых суставов. Одного этого обычно бывало достаточно для того, чтобы заставить говорить даже самых сильных мужчин.
Но для этой девчонки Лан потребовались дополнительные пытки.
Капитан Дай воспользовался сигаретой. Сначала он приложил ее к мягким ладоням упрямой девчонки. Потом – к ступням ее ног. Он стоял сзади, наслаждаясь не самой пыткой, а тем страхом, который девчонка испытывала перед каждым новым прикосновением горящей сигареты. Она не могла видеть, в какой именно момент капитан Дай прикоснется к ней. И это давало капитану неоспоримое психологическое преимущество.
Девчонка плакала и кричала. Она искусала губы до крови. Но ни о чем не стала умолять капитана Дая. Как этот ненавистный Фонг. В какой-то момент она стала ругаться, и капитан Дай ударил ее по лицу. Она плюнула ему в рожу, и он опять ее ударил. Совсем, как было с Фонгом. Что ж, ей придется заплатить ту же цену, которую заплатил Фонг.
На то, чтобы сломить ее, не потребовалось много времени. И сделать это оказалось очень просто. Капитан Дай просто поднес зажигалку к ее длинным волосам. Лан завизжала. Капитан Дай окатил ей голову водой. От головы пошел пар. Лицо начало распухать.
– Нет, – прошептала Лан. – Не надо больше. Пожалуйста.
– Я плохо говорю по-английски, – по-вьетнамски сообщил ей капитан Дай. – Но у меня простой вопрос. Этот американец что-то сказал о том, что он меня уже убил. Что он имел в виду?
– Он сказал мне, что убил вас во время войны, – сквозь рыдания ответила Лан.
– Вот как, – произнес капитан Дай. Глаза его пылали холодным пламенем.
– Я больше ничего не знаю, – сказала Лан. Распухшие губы с трудом повиновались ей.
Капитан Дай пристально посмотрел на нее.
– Ты мне напоминаешь Фонга, – с жестокой ухмылкой заметил он.
– Я не знаю никакого Фонга.
– Ну, это дело поправимое, – заявил капитан Дай и приставил пистолет к виску девушки. – Скоро ты с ним встретишься.
Капитан Дай выстрелил.
Лан завалилась набок и повисла на бамбуковом шесте, который был просунут ей под локти. Очень медленно мертвая Лан склонилась вперед, пока голова ее не коснулась лужи воды на полу. Вода окрасилась в красный цвет.
Капитан Дай вышел из хижины, в которой он производил допрос. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Судьба сама послала в его руки того единственного американца, увидеть которого он даже и не смел надеяться. Того самого, убившего его отца, на которого капитан Дай был похож как две капли воды. И был несказанно горд этим.
Капитан Дай направился к стальному контейнеру. Шум и суета, поднявшиеся в лагере, его нисколько не занимали. Он лишь смутно различал трубные звуки, издаваемые каким-то слоном. Что значит слон в такую ночь! Для капитана Дая имел значение только американец, убийца его отца.
Капитан Дай откинул засов и распахнул дверь. Челюсть у него отвисла, и сигарета упала на землю.
В контейнере было пусто. Лунный свет лился сквозь зияющую дыру.
В отчаянии капитан Дай помчался обратно в лагерь. Он очень надеялся, что никто не убьет американца до того, как он сам до него доберется. Он молил всех своих богов и предков, чтобы они не отказали в этом высшем из всех возможных наслаждений.
Когда капитан Дай увидел сержанта-негра, выбегающего из-за одного из зданий, он незаметно отошел в сторону. На изрытом оспинами лице светилась жестокая радость.
Американец тут. И вот он уже стоит с поднятыми руками.
Капитан Дай без колебаний выстрелил бы ему и в спину. Ведь таким образом он уже убил бесчисленное множество американцев – из засады, во время войны. Но он желал, чтобы этот американец знал, за что он должен умереть.
– Ты убил моего отца, – по-вьетнамски сказал капитан Дай.
– Я стою с поднятыми руками, – ответил американец. – Хорошо?
Нет, этот американец ничего не понимает. А так важно, чтобы понял!
– Мой отец. Армия Северного Вьетнама, – сказал капитан Дай.
Американец в ответ только пожал плечами.
– Ты убил его. За этот я убил много американцев. А теперь убью тебя. Понял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67