Пока вы находитесь в этом кабинете, вам не с чем поздравлять себя, товарищ капитан! Меня вы не проведете.
Капитан Дай ничего не ответил. Ему очень хотелось курить, но закурить, стоя по стойке смирно, он не осмеливался.
Повисла долгая пауза. Наконец министр обороны сказал:
– Возможно, нам придется убить американских военнопленных.
– Я с радостью исполню это задание, товарищ министр обороны!
– В этом я не сомневаюсь. Именно такие кровожадные люди, как вы, и помогли нам одолеть американцев в войне. Но теперь ситуация изменилась, и вы лишь создаете лишние помехи. Как вы думаете, почему вас заставляли торчать в лагере, удаленном от центра?
– Я считал, что это мои долг, – по-военному отчеканил капитан Дай. Лицо его посерело.
– И если я скажу вам, что ваш долг – убить американцев, вы сделаете это голыми руками. Но такое решение пока не принято. Для вас есть другое задание.
– Я готов!
– Какой-то американец откололся от туристической группы в районе города Хошимин. Нет никакого сомнения, что виноваты в этом мягкотелые южане, которых никак не удается отучить от капиталистических привычек.
– Мы, люди с Севера, крепкие.
– Мы, люди с Севера, находимся у власти, – отрезал министр обороны. – Так вот, этот американец напал на трудовой лагерь. Ему удалось скрыться, и вместе с ним ушли двадцать буй дой.
Капитан Дай от злости чуть не плюнул на пол, но в объединенном Вьетнаме запрещалось плевать в общественных местах.
– В последний раз этого американца видели, когда он направлялся к границе с Кампучией. Еще до того, как он скрылся от наших людей, он позволял себе провокационные высказывания об американских военнопленных. Мы полагаем, что это может быть агент американской разведки, специально засланный сюда, чтобы убедиться в наличии военнопленных на нашей территории. Если так, то он ведет себя довольно непрофессионально. Но он опытный солдат. Мы не можем его найти. Это и есть ваше задание.
– Я вернусь в этот кабинет и доложу о безусловно успешном выполнении задания.
– Меня не волнует, увижу я вас снова или нет, товарищ капитан. – Министр обороны даже не сделал попытки скрыть свое презрение. – Я надеюсь, что этот американец пристрелит вас в тот самый момент, как вы убьете его. Тогда одним разом я смогу вытащить две занозы.
– Я сумею оправдать себя.
– Только не в моих глазах. Все. Вы свободны. Идите.
Капитан Дай проглотил обиду и не стал ничего говорить, чтобы не выдать себя голосом. Он молча откозырял и развернулся кругом. Капитан Дай чуть не плакал. Он всегда считал себя героем войны. А теперь понял, что он – лишь игрушка в руках сильных мира сего. Одна ошибка – и вот они уже готовы его выбросить на свалку. Он был уверен, что даже проигравшие войну американцы обходятся со своими героями лучше, чем только что с ним обошелся министр обороны.
Римо проснулся с первыми лучами солнца. Он узнал тяжелый запах влажных джунглей – гнилостный запах, всегда так раздражавший его ноздри. Римо медленно открыл глаза. Звук дождя, барабанящего по металлу, дошел до его затуманенного сознания раньше, чем свет до сетчатки глаз.
Римо обнаружил, что сидит в передней части развалившегося надвое автобуса. Проливной дождь не давал возможности понять, что происходит за окнами. Римо лежал на груде подушек, автомат покоился рядом.
По соседству с Римо спала вьетнамская девушка, назвавшаяся именем Лан.
Римо огляделся по сторонам. Кроме них двоих, никого не было. Выглянув из автобуса, Римо увидел, как дождевая вода наполнила две глубокие борозды на земле. Очевидно, это следы его ног, оставленные, когда его самого перетаскивали в автобус. Потом он посмотрел на свои туфли. Грязные, заляпанные красной глиной.
Девушка. Наверное, это она втащила его в автобус после того, как он потерял сознание. Зачем она это сделала? Римо подобрал с пола автомат и проверил магазин. Магазин был наполовину пуст.
Римо перебрался через поломанные кресла и растолкал девушку.
Лан не сразу пришла в себя. Увидев его лицо, она нерешительно улыбнулась, и Римо подумал, что, может быть, ошибался на ее счет. Если бы она была вьетконговкой, то пристрелила бы его без всякой жалости.
– Ты проснулся! – обрадованно сказала Лан.
– Ага.
Римо не знал, что еще ей сказать. Он внимательно вгляделся в лицо девушки. Черты ее лица совсем не напоминали те вьетнамские лица, которые ему доводилось видеть до сих пор. Зеленые миндалевидные глаза. И пятнышки на щеках. Сначала он подумал, что это какое-то тропическое кожное заболевание, но теперь убедился, что это веснушки. Веснушки!
– Лан тебе помогает. Лан твой друг. Теперь ты помнишь?
– Нет. Я тебя не помню.
Улыбка Лан погасла – словно облако набежало на солнце.
– О! Жалко.
– Похоже, тебе и правда жалко.
– Да. Правда.
– Я знаю не очень много вьетнамцев.
– Это ничего. Я не знала американцев. До тебя.
Дождь прекратился, будто кто-то резко перекрыл кран.
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Римо. – Ты говоришь, это Камбоджа?
– Теперь называется Кампучия.
Римо скривился.
– Ладно, пусть так. Слушай, а в какой стороне Сайгон?
Лан непонимающе воззрилась на него.
– Той муон ди Сайгон? – повторил Римо свой вопрос по-вьетнамски.
Лан покачала головой.
– Не называется Сайгон. Город Хошимин.
– Ты опять за свое?
– Говорю правду, – упорствовала Лан. – Старое имя Сайгон. Новое имя Хошимин.
Римо вздохнул.
– И как далеко?
– Одна ночь на машине. В той стороне.
– Может быть, нам удастся добраться до штаба в Анлоке.
– Анлок опасно. Много дерутся.
– А мне казалось, ты сказала, что война кончилась.
– Для вьетнамцев война никогда не кончается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67