– Чего кричишь? – спросил его Римо, недостаточно хорошо понимавший вьетнамский язык, и получил пощечину.
– Он хочет, чтобы мы подошли к танку сзади, – пояснила Лан. – Я думаю, он хочет убить нас.
– А почему бы и нет? – отозвался Римо и пошел туда, куда ему указывали. – Он мертв. С какой стати мы должны быть живыми?
– Что ты хочешь сказать?
– Я знаю этого парня. Он мертв.
Лан ничего не ответила.
Римо подошел к танку сзади, а капитан жестом показал им, чтобы стали лицом к танку. Римо повиновался. Лан, вся дрожа, стояла рядом. Звук взведенного курка сказал Римо, что сейчас его и девушку расстреляют без долгих проволочек.
Инстинкты Римо заставили его начать двигаться. Но Лан его опередила.
Она закричала. Не от страха – от ярости. Вьетнамец-капитан, не ожидавший такого, на мгновение опешил.
Лан набросилась на него, пытаясь дотянуться до пистолета. Римо подскочил с другой стороны и ударом в корпус сбил капитана с ног. Капитан повалился на землю и спрятался между гусеницами танка.
Лан держала в руках его пистолет. Она заглянула под танк, пытаясь найти капитана. Выстрелила раз, но никуда не попала.
Римо отобрал у нее пистолет.
– Забудь об этом.
– Я убью его! – кричала Лан.
– Это невозможно. Ты не можешь его убить. Он уже мертв.
Лан вопросительно воззрилась на Римо.
– Ладно, пошли, – сказал Римо и затащил девушку обратно в танк. Пролезши в люк за ней следом, он плотно закрыл крышку – черт с ней, с жарой! Его самого била дрожь – обуял мистический ужас.
– Почему ты боишься? – спросила Лан, когда Римо снова завел мотор.
– Долго рассказывать.
– Ехать тоже долго.
– Я этого парня уже убил однажды.
– Когда?
Римо задумался. В самом деле – когда? Наконец он сказал:
– Хороший вопрос. Я не знаю. Кажется, это было два, может быть, три месяца назад. Может, раньше.
– Сейчас он не мертв.
– Верно. Но я убил его во время войны. Ты понимаешь?
– Нет. Не понимаю.
– Я убил его во время войны. В шестьдесят седьмом году. А теперь он снова оказался у меня на пути. И он не просто живой, а совсем не состарился. Во всяком случае, не на пятнадцать-двадцать лет.
– Ты опять не веришь Лан?
– Я не знаю, чему верить. Мне не приходит в голову никакого разумного объяснения.
– Может быть, это призрак?
– Нет, на ощупь он был довольно плотный, – ответил Римо, внимательно глядя в перископ. Впереди лежала от крытая дорога, без всяких препятствий.
– Тогда, может быть, ты призрак? – предположила Лан.
И снова Римо почувствовал, как на него повеяло каким-то мистическим холодом.
Глава 15
Мастер Синанджу стерпел унижение. А как иначе назвать то, что ему пришлось разместиться в тесной каюте? Он решил не обращать внимания на тяжелый, спертый воздух и на оскорбительные для его обоняния запахи мяса, от которых никуда не деться на американской субмарине. Путешествие было долгим, тяжким и утомительным. Но неизбежным, если он хотел вновь воссоединиться со своим сыном. Чиун был полон решимости стерпеть все. Потом он выместит свои обиды и унижение на Римо. И заставит Римо извиниться!
Но Мастер Синанджу не мог стерпеть оскорблений и отсутствия уважения.
– Послушай, папаша, – обратился к нему матрос. – В этом заливе глубина всего два фута. Слезай с плота и пройди остаток пути вброд.
– Не пойду, – гордо отказался Чиун. – Я замочу кимоно.
– Ну, так задери свою юбочку, – предложил матрос.
– По-твоему, я должен обнажиться перед вьетнамскими варварами?
– А ты разве не вьетнамец? – удивился другой матрос.
И получил за свою грубость пощечину. Очень болезненно.
– У-у-у-й! За что вы меня?
– Я не потерплю оскорблений.
– Я не хотел вас обидеть. Но если подводная лодка ВМС США перевозит какого-то азиата из Токио во Вьетнам, то логично предположить, что это вьетнамец.
– Вьетнамцы – существа низшего порядка.
– По сравнению с кем?
– Со мной.
Матросы недоуменно переглянулись.
– Мы получили приказ не высаживаться на берег, – сказал один из них. – Мы доставили вас до мелкого места. Теперь вам надо только пройти пару метров вброд.
– Нет, – решительно заявил Чиун, встал во весь рост на надувной шлюпке и сложил руки на груди. Весь вид его говорил о непреклонности.
– Эй, сядьте! Если нас увидят, это приведет к международным осложнениям.
– Я готов смириться с международными осложнениями, – стоял на своем Чиун. – Но я не стану мочить ноги в грязной вьетнамской воде.
– А мне кажется, она чистая.
– Сейчас темно. Откуда ты знаешь, что она не грязная?
– А вы откуда знаете, что она грязная? – отпарировал матрос.
– Она пахнет по-вьетнамски.
Матросы опять переглянулись и опять пожали плечами.
– Ладно, давай подойдем поближе к берегу, – предложил один из них.
Лицо Чиуна слегка прояснилось.
– Но мы не имеем права касаться берега, – повторили оба матроса в один голос.
– Согласен, – сказал Мастер Синанджу. Он ступил на нос шлюпки и спрятал руки в рукавах кимоно. Ночной бриз играл его волосами и бородой, а в карих глазах светилось удовлетворение.
Возможно, обстоятельства и не идеальные, но момент был исторический. Уже много столетий ни один Мастер Синанджу не ступал на землю Вьетнама. Интересно, будет ли выслана депутация? – подумал Чиун. Но потом, грустно усмехнувшись, он решил, что скорее всего не будет. Эти американцы так носятся с сохранением своей смешной тайны, что, наверное, не сообщили правителям в Ханое, что на их берег собирается сойти сам Мастер Синанджу.
Когда до берега оставалось не более метра, матросы воткнули весла в дно залива и остановили шлюпку.
– Ну, теперь можете прыгать.
– Прыгать?! – Изумлению и возмущению Чиуна не было предела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67