.. - немного растерялся Купцов. Он не понимал такой реакции Витебского.
- Ну и что? - Мирон пожал плечами. - Я думаю, его уже и в живых нет. Увы, как это ни печально.
Однако никакой печали не прозвучало в его голосе, и потому Купцов задумался. Теперь история с Кротом перестала казаться ему простой и ясной. Он почувствовал некую подоплеку этого события, которая ускользала от него, не поддаваясь его пониманию.
- Да ты чего задумался? - Витебский выглядел удивленным. - Сам понимаешь, Китаец не лох, не заливатель баков. Закономерный результат. Нахрапом его не возьмешь.
Выходило, что и Мирон думает, будто это Аджиев свел счеты с Кротом. Купцов поглядел в невозмутимое лицо приятеля. Но как же он собирается действовать дальше? Павел хотел спросить его об этом, но что-то его остановило, и он спросил о другом:
- Так как же Крот погиб?
- А тебе разве не рассказали этого? Кстати, от кого ты узнал?
И опять что-то остановило Купцова, чтобы произнести имя Моти.
- Да мой один из охраны позвонил. В Москве ведь вовсю, видать, обсуждают.
- Это точно! Информаторов развелось, что собак нерезаных... Сегодня даже по московскому радио говорили, будто "Марс" здорово разгромлен. Мирон усмехнулся. - В этом террариуме вечно что-то происходит.
И Витебский начал распространяться о том, как в клубе вспыхнула драка, а потом, видно, Крота ранили, и его спутники унесли шефа в машину, а машина отъехала и взорвалась.
Павел Сергеевич слушал невнимательно. Все эти подробности показались ему уже несущественными. Его занимала мысль о том, что теперь делать с Аджиевым и будет ли его жена выходить на контакт с ними, когда узнает, что Раздольский погиб.
- Слушай, - прервал он Мирона. - Но если Ефрема нет, то вряд ли супружница возьмет все на себя.
- А месть? Чувство мести ты скинул со счетов? - вскричал Мирон.
- Да при чем здесь месть? - поразился Купцов. - Она ведь знает, что в исчезновении Раздольского муж не принимал никакого участия.
- Скажем, что есть другие сведения.
- Не поверит, - твердо возразил Павел Сергеевич. - Гибель Крота для нас означает поражение, и я не понимаю, почему ты этого не признаешь.
- Я сам выйду на связь с ней, - сердито сказал Мирон. - Но ее, конечно, следует подержать в неизвестности, а то впадет в истерику.
- Как знаешь, - завершил разговор Купцов. - Пойдем-ка пообедаем.
Федор не спал всю ночь. Страшное зрелище пылающей машины с Кротом и его товарищами не выходило из головы.
Запомнил он крепко и последние слова Славки, и лицо молодого мужика, любующегося погребальным костром. И никак понять не мог, зачем тот позвал его в Починковский переулок? Ну, ладно, подслушивал его разговор с Кротовым, они, конечно, особенно и не таились, олухи. Кто мог догадаться, что там вокруг чужаки, загонщики? Но ведь видел, как Федор бросился помогать Кроту?
Чего хотят от него, от Федора, в "Руне"? Если только тоже загнать в капкан как нежелательного свидетеля? Но они, конечно, не знают, что успел сказать ему Крот. Самого главного они не знают. Вот тут у Федора был козырек. Только надо было удачно воспользоваться им.
Он уснул все-таки под утро, когда совсем рассвело, а уже в 11 часов раздался телефонный звонок.
- Так и знал, что ты на Смоленской, - услышал Федор голос Артура Нерсесовича. - Ну как, обжился, нравится?
- Нравится, - пробурчал сонный Федор. - Но вы, конечно, не это узнать хотите?
- Правильно догадался, - рассмеялся Аджиев. - Что там за фейерверк устроили около какого-то "Марса"? Не в курсе?
- В курсе, - мрачно сказал Федор, понимая, что ему опять не придется поехать к Светлане.
- Так приезжай, расскажи, - приказал Аджиев. Через полтора часа Артюхов уже въезжал в ворота дачи Артура Нерсесовича.
Хозяин сидел около бассейна в плетеном кресле, обернутый по бедрам махровым полотенцем, и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по выражению его лица, он был чем-то озадачен. Увидев Федора, Аджиев призывно замахал рукой.
- Знаешь, что мне сказали? - с вызовом начинает он. - Будто это я замочил вчерашнего ханурика. Представляешь? Я! Во всяком случае, ходит такой слух по Москве. Отомстил якобы за своего человека. А?
Артур Нерсесович довольно смеется. Видно, что ему льстит мнение о нем как о всесильном и непобедимом Аджиеве. Прессы он не боится, людской молвы тоже.
- Да пусть болтают, - заключает он. - Доказательств нет. Больше бояться будут.
Он смотрит в серьезное лицо Федора и сразу меняет тон.
- А ты что? Другого мнения?
Конечно, Федор не собирается, как и прежде, раскрывать все карты перед ним, козыри оставляет при себе. Интересно, догадывается об этом хозяин? Он присаживается подле Артура Нерсесовича в такое же плетеное креслице и только тогда отвечает:
- Другого.
Ему, конечно, еще надо бы поразмышлять над хитросплетениями истории с Кротом. Он с трудом улавливает суть того, кто с кем и за что борется. Но борьба продолжается, борьба не на жизнь, а на смерть. Имя неизвестного Федору Мирона называть пока не стоит. Так он решил.
- А вы поняли, кого убили? - спрашивает Федор.
- Ну да, этого, который пытался захватить Калаяна... Я плохо запоминаю эти клички...
- Крот, - вставляет Федор. - Слава Кротов.
- Точно, мне так и сказали в милиции. Только что. И ты хотел мне об этом рассказать?
- Да. А еще, что теперь Раздольского обязательно кончат. Если уже не кончили...
- Дьявол с ним, - без злобы говорит Аджиев. - Меня данный персонаж теперь абсолютно не волнует.
- А как же?.. - Федор недоговаривает, кивая на дом.
- Ну, нет его, исчез... И все. Уехал в Англию. Навсегда. Допустим такой вариант? Сбежал... Я осторожно намекну на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112