Желтоватый свет падал также на оружие, сложенное на полке, на кучу овчин, несколько простых предметов меблировки, кувшин вина на столике и два рога, которые оба собеседника как раз подносили к губам. Полог палатки был откинут, так что был виден клочок неба и вершина горы. Рассеянные тут и там лагерные костры соперничали со звездами. Прохладный ветерок приносил легкий запах дыма, обрывки песен. Где-то вдали слышалось рычанье льва.
Авзар поднялся. После короткого колебания Конан последовал его примеру, когда в палатку вошел третий. Это был старый человек маленького роста и очень темнокожий для тайянца. Его голубое одеяние было поношенным. На груди у него висело очень древнее украшение искусной работы: золотое солнце в венке лучей из ляпис-лазури. Авзар низко склонился перед этой пекторалью и благоговейно описал знак. Однако каким-то шестым чувством Конан чуял, что неуловимое могущество и достоинство старца зависит не только от этого символа.
— Парасан, о верховный жрец Митры, добро пожаловать, — приветствовал старика Авзар. — Мы надеялись, что вы сможете прийти раньше.
Верховный жрец улыбнулся, хромая, подошел к подушке. Конан забрал его посох и прислонил к стене палатки. Авзар протянул гостю вино, но не в роге, которого было бы довольно для воина, а в хрустальном кубке — одном из немногих свидетелей былого.
— Я полагал, что вам обоим нужно очень многое обсудить, — сказал Парасан.
— Это так, но вам-то разве не стоило это послушать? — спросил киммериец. После прибытия Конан успел немного познакомиться с прелатом и поразился удивленному взгляду старика, прежде чем тот успел спрятать свое удивление под торжественным выражением лица.
— Я думаю, подробности могут подождать, — ответил старик. — Вы оба… ну, Авзар, я ведь тоже растил девочку. Полагаю, вам не стоит больше беспокоиться о Дарис и хватит заниматься делами этого мира, потому что нам следует обратить свои взоры к вещам не вполне земным.
Авзар уселся, хмуря лоб.
— Я кровно обязан Конану, — сказал он. — Он освободил Дарис и с честью привел ее домой, когда… Ну, то, что она мне поведала, служит лишь к чести Конана. По большей части мы с ним беседовали о его приключениях и моих военных планах.
Киммериец покраснел от смущения. Парасан поднял руку:
— Нет нужды облекать в слова то, о чем я догадываюсь. Дарис может найти утешение в своей гордости. Без нее Конан никогда не дошел бы до нас. Она принесла нам то, о чем говорило пророчество, Авзар.
Северянин ощутил, как холод пробежал по его спине. Он не понимал, о чем идет речь, и не думал, что ему все это понравилось бы, узнай он объяснение происходящему. Он склонился на своей подушке и попытался быть вежливым, однако его голос звучал хрипло и немного резко.
— Что вы хотите этим сказать? Я рассказывал Авзару, как случай привел меня сюда, и ничего больше. Я желаю вам всем всего самого лучшего, и, возможно, я мог бы и дальше какое-то время быть вам полезным в качестве платы за некоторые вещи, которые мне еще понадобятся, но ничто меня не остановит — я должен вернуться как можно скорее к даме моего сердца.
Мудрые, почти светящиеся глаза Парасана впивались в глаза киммерийца и не выпускали их.
— Ты действительно веришь, что все это был всего лишь случай, Конан? — спросил верховный жрец так же кротко, как прежде. — Я знаю это лучше, и притом я уже не раз узнавал, что вам довелось пережить. Два бога находятся в непримиримой вражде. Мы, смертные, не просто орудия в их руках — нет, мы должны побеждать или терпеть поражение по нашим силам, чтобы Вселенную не разорвали на части столкновения обоих божеств, но их воля все же определяет все. Будет ли процветать и развиваться оплот Митры в мире и согласии, чтобы нести свет, или же змея раздавит его, и ее колдуны беспрепятственно распространят свою власть на всю землю, чтобы создать свою Империю Зла? Решить это — наша задача.
Конан хотел было возразить, но Парасан не дал ему вставить ни слова:
— В последнее время я молился еще больше, чем обычно, и приносил Митре чистые, бескровные жертвы, которые его радовали, и молил я его дать мне знак. В вещих снах и видениях он подарил мне его. До сих пор значение его оставалось для меня загадочным, но вот, когда пришел ты, я пал перед алтарем в странном забытьи, и ближайшее будущее стало для меня открытым. Теперь у меня нет больше сомнений. Ты — тот, кто вознесет Секиру Варуны.
С торжественной серьезностью рассказал он легенду.
— Нет! — принялся отбиваться Конан, на которого, против воли, произвел сильное впечатление рассказ. — Да нет же, я просто беспокойный бродяга, варвар, искатель приключений. Я был вором, бандитом, пиратом…
— И в один прекрасный день, если доживешь, станешь королем, — сказал Парасан. — Какой смертный не совершал ошибок? Согласно пророчеству, тот, кто вознесет Секиру, будет северянином, исполненным благородства и отваги. В предсказании ничего не говорится о том, что он должен быть святым и добродетельным.
Волнение изгнало последние колебания Авзара.
— Колдуны в Кеми должны были иметь основания считать Конана угрозой! — вскричал он. — Не Сэт ли персонально предостерег их, точно так же как Митра благословил знаком? Почему вообще эти черти приложили столько усилий для того, чтобы изловить обыкновенного пирата?
Парасан кивнул и откинул назад белоснежные волосы.
— Да. И хотя я не колдун, я чувствую поблизости от нас чудовищные силы Зла. — Он выпрямился. — Но мы можем победить их, мы должны это сделать! Конан, прими свое предназначение. Это твоя дорога к свободе.
Киммериец прикусил губу. После того как он доставил Дарис домой, он намеревался вернуться вместе с Фалко к Крылатой Ладье, добраться до моря и там поставить парус, чтобы Ладья могла нести их дальше в открытые воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75