Дарис смотрела на него восхищенно.
— Как скажешь, — пробормотала она. — Благодаря тебе мы смогли бежать. Как это вышло?
Конан, который с удовольствием купался в лучах восхищения прекрасной женщины, вернулся вместе с ними назад в пещеру и все рассказал. Затаив дыхание, они слушали его, хотя к страданиям Джихана прибавилась новая душевная мука, а Фалко густо покраснел.
Когда киммериец закончил, шемит сказал бесцветным голосом:
— Каждый в Кеми слышал о Рахибе. Она в одной упряжке с колдуном Тот-Аписом, жрецом Сэта. Я об этом, естественно, не подозревал, но она наверняка и моя жестокая Этера, и твоя Сенуфер, Фалко.
— Нет! — крикнул юноша. — Невозможно! Если… если бы вы ее только раз увидели, вы бы это поняли.
— Как же выглядели эти женщины? — хитро спросила Дарис.
Но ее надежды не оправдались, потому что никто из троих спутников не был в состоянии дать точное описание. Появилась всего лишь неясная картина стигийской аристократки невероятной красоты. Единственная примета, которая, возможно, могла указывать на одно и то же лицо, был талисман в виде зеркальца, который упомянули и Конан, и Джихан.
— Но моя Сенуфер никогда ничего подобного не носила! — торжествовал Фалко. — Ага! Теперь вы довольны?
Киммериец сдался. В этот момент все это так и так не играло роли. И, может быть, офирец станет немного опытнее и умнее, прежде чем получит возможность снова отыскать свою возлюбленную. Куда важнее было сейчас хранить единство их маленького отряда.
Хотя план выглядел многообещающим, Конан все же не верил, что захват священной ладьи может быть безопасным или простым делом.
Они выступили незадолго перед тем, как на небе показалась луна. Хотя они не ели и не пили целый день, они чувствовали себя полными сил и воспряли духом. У каждого из них был достаточно ясный рассудок, и каждый уже где-нибудь охотился в джунглях и выслеживал хищников. Поначалу они очень быстро пошли вперед, а затем им пришлось красться дюйм за дюймом. Когда луна пробилась сквозь туман, окрасив его красноватым мерцанием, они оставили стигийский кордон позади и стояли в тени стены.
— У Крылатой Ладьи своя собственная пристань у короткого канала, который специально для нее был выкопан, западнее города, — пояснила Дарис. — Двойной ряд сплошных стен ведет к воротам. Я читала на них страшные проклятия тем, кто войдет без дозволения. Стражников там — тогда, во всяком случае, — было только четверо.
Конан стряхнул с себя отвращение при мысли об этих проклятиях. Каждый, кому вздумается, может высечь на камне угрозу, а стигийцы были абсолютно покорны своему жречеству. Если бы чародеи действительно беспокоились о своем корабле, они перекрыли бы к нему дорогу пламенем, змеями или чем-нибудь подобным и смертоносным. В это он должен верить и особенно — доверять Митре.
Теперь он вел свой маленький отряд к югу, потому что они не осмеливались ступать на территорию гавани. Закрытые ворота и запрет на движение должны были помочь им остаться незамеченными. Они держались вплотную у самых стен и шли в обход вокруг трех укрепленных сторон. Луна была слишком яркой, но длинные тени теперь служили на пользу.
Примерно в середине первой стены опущена перед воротами подъемная решетка. Конан не ждал, что здесь после наступления темноты еще будут стоять часовые. Они наверняка несут вахту наверху в башнях, справа и слева от ворот, и если они вообще наблюдают за чем-либо снаружи, то самое близкое, что им видать оттуда, — горизонт. Тем не менее он предостерег своих спутников, чтобы они были вдвойне осторожны, когда будут двигаться мимо решетки.
Шипение заставило вздрогнуть. Лунный свет сверкнул на чешуях огромной змеи, которая проползала между прутьями решетки. С распахнутой пастью, быстро высовывая и пряча язык, она двигалась к ним. На голове, поднятой на высоту человеческого роста, горели глаза без век.
Джихан вытащил свой меч. Дарис испуганно прошептала:
— Один из питонов Сэта, который вышел на поиски добычи. Мы можем бежать быстрее, чем он ползет.
— И так и сяк мы наделаем слишком много шума, — прошептал Конан. — Прижмитесь к стене и держитесь совершенно спокойно!
Сам он остался стоять неподвижно, словно стигиец, который обреченно ждет, пока его задушат и проглотят. Змея снова зашипела, подползла поближе. И вдруг молниеносно бросилась вперед, чтоб вонзить в человека клыки и обвиться вокруг его тела.
Кулак Конана ударил по черепу змеи точно над челюстью. Треска было почти не слышно, но боль для змеи в этом чувствительном месте была велика. Свиваясь, как серпантин, она отползла. Но надежда на то, что она теперь отступит, рухнула, потому что, обернувшись, она выследила Дарис. Тело толщиной в человеческий торс скользнуло к девушке.
Конан прыгнул. Он бросился на затылок змеи — единственное место, где питон не может развернуться и раздавить его. Ноги обхватили тело рептилии. Руками варвар сдавил нижнюю челюсть и рванул ее вниз. Змея дико забилась. Все это происходило совершенно беззвучно.
Потом послышался тихий треск. Конан выдрал переднюю часть челюсти. Еще крепче киммериец сжал ногами содрогающееся тело змеи. Из сломанной челюсти хлестала кровь. Изо всех сил Конан вонзил зубы змеи в ее же собственную голову. Клыки впились прямо в мозг рептилии.
Насилу варвар увернулся от агонизирующего тела. Он откатился в сторону и, тяжело дыша, вскочил на ноги. Пусть теперь мертвое чудовище бьется хоть до рассвета — если правда то, что он слышал о змеях. Стражники, которые это видели, наверняка не спустятся вниз, чтобы посмотреть на питона поближе.
Конан снова восстановил дыхание и привалился к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75