– Только все очень запущено, – откликнулась Мэллори.
Мама вздохнула, но ничего не сказала.
Из коридора они попали в столовую. Длинный стол с высохшими пятнами от воды был здесь единственным предметом мебели. Оштукатуренный потолок, с которого свисала старинная люстра, потрескался.
– Ну что, может быть, принесете вещи из машины? – предложила мама.
– Куда их нести – сюда? – спросил Джаред.
– Да. – Мама положила чемодан на стол. На взметнувшееся со столешницы облако пыли она даже не обратила внимания. – Если бы тетушка Люсинда не разрешила нам пожить здесь, я не знаю, куда бы мы делись. Мы должны быть благодарны.
В ответ все промолчали. Как ни старался Джаред, он не мог заставить себя испытывать благодарность. После того как отец оставил семью, все пошло наперекосяк.
В школе у Джареда отношения разладились совершенно, о чем напоминал увядающий синяк возле его левого глаза. А уж это новое место жительства произвело на мальчика просто ужасное впечатление.
– Джаред! – окликнула его мама, когда он повернулся и пошел во двор вслед за Саймоном.
– Что?
Мама дождалась, пока Саймон и Мэллори выйдут в коридор, и только потом заговорила:
– Это шанс начать все сначала… для каждого из нас. Согласен?
Джаред хмуро кивнул. Маме не нужно было продолжать – он и сам знал, что его не выкинули из школы только потому, что они все равно переезжали. И за это он тоже, кажется, должен быть кому-то благодарен. Только никакой благодарности не чувствовал.
Во дворе Мэллори стаскивала два чемодана с крыши фургона.
– Я слышала, что она морит себя голодом.
– Тетушка Люсинда? Нет, она просто очень старая, – сказал Саймон. – Старая и чокнутая.
Речь шла об их двоюродной или даже троюродной бабушке Люсинде, которую все в семье называли тетей Люси. Мэллори покачала головой:
– Я слышала, как мама говорила по телефону. Она рассказывала дяде Теренсу, что тетя Люси не ест больничную пищу и убеждает всех, будто еду ей приносят маленькие человечки.
– А ты чего ожидала? Не зря же она в настоящем дурдоме, – сказал Джаред.
Мэллори продолжала говорить, словно не слышала его:
– Еще тетя Люси сказала врачам, будто еда, которую получает она, гораздо лучше, чем все, что они когда-либо пробовали.
– Да ты все придумала, – откликнулся Саймон, залезая на заднее сиденье и открывая один из чемоданов.
Мэллори пожала плечами:
– Если она умрет, этот дом достанется кому-нибудь в наследство, и нам придется опять переехать.
– Может быть, мы сможем вернуться в город, – сказал Джаред.
– Вряд ли, – ответил Саймон. Он достал из чемодана гольфы и воскликнул: – О нет! Джеффри и Лимонка прогрызли гольфы и выбрались наружу!
– Мама ведь говорила тебе, чтобы ты не брал мышей, – принялась отчитывать брата Мэллори. – Она сказала, что теперь у тебя будут нормальные животные.
– Если бы я отпустил их, они попали бы в мышеловку или еще куда-нибудь, – сказал Саймон, выворачивая гольф и просовывая палец в дырку. – И потом, ты-то весь свой фехтовальный хлам притащила!
– Это не хлам! – возмущенно воскликнула его сестра. – А кроме того, он не живой!
– Не кричи! – Джаред подступил к ней на шаг.
– Знаешь, у тебя уже есть синяк, но это не значит, что я не могу украсить тебя еще одним, – повернулась к нему Мэллори, тряхнув волосами, собранными в конский хвост. – Вот, возьми и отнеси это в дом, раз такой храбрый.
Джаред, конечно, прекрасно знал, что рано или поздно он станет сильнее ее – когда ей не будет тринадцать, а ему не будет девять – но представить себе такое все же было очень сложно.
Он справился с тяжеленным чемоданом и успел втащить его внутрь прежде, чем уронил. Теперь уже можно было волочить чемодан по полу, не отрывая, – очень мудрое решение. Но он совершенно забыл, как попасть из прихожей в столовую. Отсюда в самую глубь дома вели два длинных коридора.
– Мам?!
Джаред хотел крикнуть как можно громче, но даже ему самому собственный голос показался очень слабым.
Тишина. Джаред осторожно шагнул вперед, потом еще раз и еще – пока под его ногой не скрипнула половица.
И стоило ему замереть на месте, как что-то зашуршало внутри стены. Он стоял и слушал, как что-то карабкается вверх, пока звук не исчез под потолком. Сердце мальчика отчаянно билось в груди.
«Может быть, это просто белка», – сказал он себе. В конце концов, дом выглядел так, будто вот-вот развалится. Внутри его стен мог обитать кто угодно; им еще сильно повезет, если в подвале не обнаружится медведь, а в батареях отопления – птицы. Если, конечно, здесь вообще есть отопление.
– Мама! – снова позвал он еще более тихим голосом.
Вдруг дверь позади него отворилась, и вошел Саймон, неся в руках две банки с мышами. Мэллори шла за ним и ворчала.
– Я что-то слышал, – сказал Джаред. – В стене.
– Что? – спросил Саймон.
– Не знаю… – Мальчику не хотелось признаваться, что на мгновение ему показалось, будто в стене прячется привидение. – Наверное, это была белка.
Саймон с интересом посмотрел на стену, с которой свисали наполовину отвалившиеся золотистые обои в разводах, кое-где порванные.
– Думаешь? В доме? Мне всегда хотелось иметь белку.
Похоже, никто и не думал беспокоиться о том, что внутри стен может кто-то жить, и Джаред решил не говорить больше на эту тему. Но, волоча чемодан в столовую, он с тоской вспоминал их маленькую квартиру в Нью-Йорке и то, какой была его семья перед разводом родителей. Ему вдруг захотелось, чтобы все, происходящее сейчас, оказалось просто каникулами, а не настоящей жизнью.
Глава 2
В которой две стены исследуются совершенно разными методами
Из-за протечек в крыше во всех трех спальнях на верхнем этаже стояла сырость и пахло плесенью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9