– Что у вас случилось, ваше преподобие? – спросил Франц, спешившись и подходя под благословение аббатисы.Та, внимательно вглядываясь в бравого хлопа, молчала, точно припоминая что-то. Сердце Збигнева тревожно застучало. Если старая ведьма узнает бывшего слугу Филиппа Тешнера, все пропало. Но нет, хвала господу – беду пронесло!– Не видишь, что случилось? – сердито сказала мать Целестина. – Ось сломалась, а у этого кашубского болвана не хватило смекалки взять с собой в дорогу запасную… И топора у него нету!– Не волнуйтесь, ваше преподобие, господь и святая Екатерина не оставят вас в беде!.. Вот, к счастью, со мной идет плотник чинить плотину у братьев доминиканцев. Весь инструмент при нем. Он вмиг смастерит ось.– В самом деле? – обрадовалась монахиня. – Зови скорее своего плотника, получите шиллинг на двоих!Генрих спокойно и флегматично приблизился со своим плотничьим ящиком на плече. Сняв шапку, он низко поклонился матери Целестине, а затем с братом Якобом направился к дрогам. Осмотрев ось, колеса и задок повозки, он так же медленно возвратился к аббатисе.– Дело нехитрое, ваше святость, только нужно в лесок сходить, березку получше для этого дела выбрать.Монахиня в отчаянии всплеснула руками.– Ваше преподобие, – заботливо обратился к ней Франц, – весна нынче больше на осень походит – холод, дождь… Хитрое ли не хитрое дело, но ось нужно обтесать, подогнать. Вот дом лесника рядом – там ваше преподобие сможет отдохнуть и перекусить.Монахиня действительно продрогла и промокла.– Сестра Бригитта, – позвала она, – выйди из возка да прихвати с собой корзину с припасами.Сделав несколько шагов по направлению к домику, аббатиса остановилась и крикнула:– Уршула! Ни на минуту не отходи от нее, слышишь! – И, повернувшись к начальнику рейтаров, пояснила: – Мы везем больную монахиню, одержимую нечистой силой. Надеемся, что настоятель доминиканцев поможет ей. – И, так как рейтары с любопытством столпились вокруг второго возка, монахиня, точно снимая с себя всякую ответственность, предупредила: – Ну, я сказала, а там дело ваше. Если с вами что случится – я не в ответе! Она недавно на одного ксендза набросилась и чуть не загрызла его насмерть.Солдаты тотчас отхлынули от возка. Их перепуганный начальник старался держаться молодцом.– А как же эта девушка? – все-таки кивнул он на высунувшуюся в окошко Уршулу.– Безумная привыкла к ней, пока они ладят… До поры до времени, конечно, – добавила мать Целестина, печально покачав головой.Проводив аббатису и мать казначею в домик, Франц подошел к сгорбившемуся в седле начальнику рейтаров.– Сырость-то какая, господин ротмистр! А ветер! Так и пронизывает всего насквозь. Неплохо бы сейчас чарочку-другую шнапсу, а, господин ротмистр?– Не дразни, бездельник! – пробормотал всадник себе под нос. – Где здесь, в лесу, достать водки?.. Послушай, – добавил он опасливо, – а нельзя ли к дверце возка засовы приделать, а? Плотник твой не сможет чего-нибудь такого смастерить? А то мои солдаты волнуются… На войне погибнуть – другое дело, а если тебе горло перегрызут…– Покончит он с осью, мы придумаем что-нибудь, господин ротмистр. Гвоздями дверцы забьем, и то будет ладно. Окошечко маленькое, оттуда им не выпрыгнуть! А как насчет шнапсу, господин ротмистр?– Да где же, говорю, тут его достать?Франц лихо подкрутил усы и подмигнул:– Были бы денежки. Достать можно хоть целый бочонок. Гданьской!– Гданьской?! Врешь!– Лопни мои глаза, если вру! И ходить далеко не надо. Вот у него, – Франц показал на плотника, – не водка, а огонь!В один миг начальник спешился и окликнул Генриха:– Эй, любезный! У тебя, говорят, водка есть?– Есть, ваша милость… Получил от купца за работу. Коли хотите, продам, мне тащить бочонок на плечах тяжело.– Давай его сюда! – обрадовался начальник рейтаров. – Покупаю!Генрих недоверчиво посмотрел сначала на него, потом на ландскнехтов.– Сначала деньги, ваша милость, а потом товар!– Ладно, ладно, неси… За деньгами дело не станет.Франц наклонился к уху плотника и шепотом, но так, что слышно было всем, посоветовал:– Тащи бочонок, дурень, а то ведь и водку отберут да еще ребра пересчитают.Генрих покорно направился к домику и тотчас же вернулся с небольшим бочонком на плече. Ландскнехты обступили его стеной. К ним понемногу присоединились и форейторы.– Господин ротмистр, – озабоченно сказал Франц, – здесь как-то неловко выпивать: покойница все-таки… А если, не дай бог, мать Целестина увидит, пойдут для вас такие неприятности, что и водке не будете рады. Идемте-ка вон туда, за кустики. Там, под деревьями, и дождем вас не так промочит…Доводы Франца показались начальнику ландскнехтов резонными, и вся толпа ландскнехтов и форейторов скрылась за кустами.Франц вернулся к повозкам. На ходу он вытирал рот рукавом.– Ну и водка! Настоящий гольдвассер! Через полчаса все будут готовы, лопни мои глаза, если вру!Генрих поднялся с камня.– Роберт, сюда! Давай мешки, камни, живее!Прислушиваясь из своего укрытия, как Франц разговаривает с рейтарами, как ловко гнет он свою линию, Збигнев только диву давался.По правде говоря, молодой человек не был уверен в том, что, поручи Генрих такую задачу ему, Збигневу Суходольскому, он, шляхтич, бакалавр, потомок рыцарей, разбивших тевтонов под Грюнвальдом, сумел бы проявить столько сметки и находчивости!А ведь только месяц назад этот Франц в лесу, грязный и оборванный, показался ему дикарем, мало чем отличающимся от зверя.К дрогам подошло несколько человек из отряда Генриха.Быстро откинув траурное покрывало, они вмиг отогнули гвозди, которыми была приколочена крышка гроба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148