Только пан Каэтан почему-то спрашивает, кому следует выслать деньги, нам ли (я имею в виду матушку и Ванду) или… негоцианту пану Куглеру… Откуда-то он взял, что деньги следует выслать тебе! – добавил Збигнев со смехом. – Слыхал звон, да не знает, где он! Пан Каэтан человек бесхитростный и не осведомлен о том, что отец заложил у тебя и имение и дом только для того, чтобы спасти наше имущество от святых отцов инквизиторов!Адольф Куглер высоко поднял брови.– Не так уж он не осведомлен, этот ваш пан Каэтан, – сказал купец холодно. – Ему была переслана копия обязательства пана Вацлава, а также распоряжение, чтобы управляющий, как только соберется определенная сумма, деньги пересылал мне. Имение ваше ведь у меня в залоге и все доходы с него должны поступать мне.Збигнев, совсем как пан Вацлав, с силой дернул себя за ус.– Вы шутите, пан Куглер! – сказал он возмущенно. – Кто бы отдал вам в залог такое богатое имение за несчастные десять тысяч талеров? Если господь бог пошлет нам урожай, мы соберем…– «Соберем»? – ядовито перебил его Куглер. – Могу напомнить, что, пока я не занялся ведением ваших дел, этот ваш «бесхитростный пан Каэтан» даже не мог собрать суммы, необходимой для прожития вашей небольшой семьи. Я говорю не о военном времени, а о мирном, когда за двенадцать лет хозяйничанья пана Каэтана выдался всего один неурожайный год. Ведь и этих «несчастных» десяти тысяч у вас в нужный момент не оказалось!Збигнев молчал. Только на щеках его под кожей ходили злые желваки.– Деньги на дорогу пану Вацлаву я, конечно, вышлю… – продолжал Куглер. – Но до этого мне необходимо поговорить с панной Вандой.Мимо, в плавной паванне, раскланиваясь и приседая, прошла Митта с каким-то рослым шляхтичем. А где же Ванда? Ага, вот и она, обмахиваясь платочком, стоит у стены, а около нее, конечно, Каспер Бернат.Эта пара так была занята беседой, что Збигневу пришлось дважды окликнуть сестру.– Ванда, – сказал он, когда девушка со своим каналером подошла к ним, – купец Куглер хочет с тобой поговорить.Ни в этот день, ни когда-либо потом никто из близких панны Ванды не узнал подробностей ее разговора с женихом.Из комнаты, куда они удалились по просьбе Куглера, девушка вышла с пылающими от гнева щеками.– Все кончено, – сказала она Касперу со вздохом облегчения, – я уже не буду Куглершей! Господи, какое счастье!– Панна Ванда, – начал Каспер обеспокоено, чувствуя, как громко и радостно забилось его сердце, – панна Ванда, если вы имели неосторожность обидеть Куглера, то, боюсь, он отомстит вам. А от него всего можно ожидать… Теперь я имею право сказать вам это…– Я имела неосторожность, – ответила Ванда весело, – сказать купцу, что никогда его не любила и, конечно, никогда не полюблю. Что дала согласие выйти за него замуж, полагая, что он человек честный, благородный, всецело преданный интересам нашей семьи. А поскольку он и не честен, и не благороден, и не предан интересам нашей семьи, я возвратила ему его кольцо и взяла назад свое слово… Только не стращайте меня, пан Каспер, а поддержите в эту трудную минуту, – сказала девушка тихо. – Я у вас хочу учиться мужеству и самообладанию. Куглер сказал: «Сегодня вы прогоняете от себя Куглера, а завтра он выгонит вас с вашим братцем и батюшкой из вашего прекрасного городского дома и из вашего прекрасного Сухого дола!»… Но отнюдь не поэтому мне нужна ваша поддержка, пан Каспер. Мы со Збигневом готовы уже ко всему… Беспокоят меня только отец и матушка: как они перенесут это известие?Даже Юзеф, старый слуга Суходольских, был несказанно рад, что его панночка не сделается купчихой Куглершей.– Ведь вы подумайте, – говорил он жалобно, – придет он к старому пану, даже разрешения не спросит, развалится в кресле… А намедни стал палкой своей измерять зальце, где панночка и панич учатся заморские танцы… Говорит, что здесь он, мол, какую-то свою пантору устроит!Вечером Каспер в первый раз в жизни обманул своих друзей и не пришел, как обещал, к Францу, а там, дожидаясь его, собралось немало народу.Из Орденской Пруссии пришли нехорошие вести, и вот, чтобы потолковать о них с Каспером, Франц и зазвал к себе соседей и единомышленников.А Каспер, ничего не подозревая, танцевал в это время с Вандой в «зальце» Суходольских, так и не превращенном в «пантору» купца Куглера.Легкомысленный и беспечный дух дома взял верх над рассудительностью и благоразумием Каспера.– Порадуемся же немного, пока мы еще можем радоваться, – сказала Ванда, – и вы с нами, пан Каспер! Мне кажется, что вам необходимо каждый день петь, танцевать и веселиться, чтобы в вашей душе изгладились печальные воспоминания.Вернись Каспер в тот вечер пораньше, ему, возможно, довелось бы еще застать в живых своих старых друзей и однокашников – Сташка Когута, прозванного Жбаном, и Яся-Сороку.В сумерках, как раз тогда, когда Каспер с Вандой выполняли какие-то новые затейливые па, мимо домика Франца раз-другой прошел худенький монашек в грязной, заношенной рясе. Он заглянул в дверь, в окно, а так как в этой части города монахов не очень жалуют, то хозяин немедленно осведомился, что ему здесь нужно, и не очень любезно добавил приглашение убираться «до дзьябла».Монашек вместо ответа протянул записочку, адресованную Касперу Бернату. На грязном клочке бумаги старый однокашник Каспера – Ясь, прозванный Сорокой, сообщал, что он, Ясь, а также Станислав Когут арестованы святой инквизицией по обвинению в сочувствии и содействии еретику и споспешнику Томаса Мюнцера – бунтовщику Генриху Адлеру.«Сташка так пытали, – писал Ясь, – что размозжили ему руки и ноги, а у меня, хвала господу, пострадали только ноги, и я могу держать перо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148