Перед ним была только насмерть перепуганная девушка. Она смотрела на Сплинтера, но по глазам было ясно, что смысл увиденного ещё не дошёл до неё. Учитель опустил лапы и широко улыбнулся:– Ты меня встречаешь восторженным криком, как поп-звезду…Только теперь Эйприл все поняла. Она опустилась на колени и поцеловала Сплинтера прямо в холодный нос.– Сплинтер, ты… Ты… Ты всегда приходишь вовремя! – смеясь и плача, воскликнула девушка, прижимая мудрого наставника к себе. Сплинтер был счастлив. Эйприл, несмотря на страшное приключение, осталась сама собой. Сен-сей вспомнил тот ужас, с которым они узнали по телевизору об её исчезновении, и подумал: «Как удивительно нам всё-таки везёт…»А Охотник в это время карабкался по уступам Гуараччо с мрачной решимостью маньяка. Его ружьё болталось на спине. Действуя чётко, как машина, он одолевал уступ за уступом. Ярость клокотала в нём. Ещё никогда раньше Охотник не злился на себя. Сегодня он испытал это мучительное чувство. Целую ночь он палил по этим черепашкам, которые топтались в болоте всего в нескольких шагах от него. И что? Ничего. Он, похоже, никого и не задел. Если бы чувство юмора было присуще Охотнику, он бы заходился от истерического хохота.Не надо быть искушённым Хищником, чтобы догадаться: черепахи сейчас пытаются освободить девчонку, запертую в пещере. Пусть пытаются. Ключ от замка, на который заперта пещера, хранится в голове Охотника. Только ему известно слово, от которого камень становится послушным, как домашний пёс.Охотник побывал на многих планетах, которые буквально рассыпались от старости. Их жители многое умели, но ничего не хотели и не могли – такими бесконечно древними были их цивилизации. Другие Охотники с досадой отворачивались от иллюминаторов, за которыми появлялись морщинистые бока таких бесплодных, догнивающих планет. И зря. Бодо, конечно, поперхнулся бы от возмущения, попробуй Охотник принести ему в жертву анемичного вырождающегося туземца без капли жизни в глазах. Но зато у этих выродков было знание, которое не раз помогало Хищнику одерживать лёгкие и эффектные победы.Для него не существовало таких смешных слов, как «волшебство» или «заговор». Охотник был уверен, что стоит выше этого. Он говорил заветные слова так же бесстрастно, как представители молодых культур набирают команды на компьютерах. Природа – лишь набор инструментов, готовых выполнить любое задание того, кто обладает необходимым знанием. Хищник пока только пытался в меру своего не слишком богатого воображения вооружиться навыками, позволяющими обращаться с планетами, как с устрицами: открывать и есть. И, надо признать, кое в чём преуспел.Он поднялся на скалу со стороны плато, по которому недавно прогуливался Сплинтер. Учителю везло в жизни гораздо больше, чем он предполагал… Хищник на минуту задержался, проверяя, нет ли кого рядом, и одним прыжком вскочил на площадку. Бесшумно ступая по камням, он обогнул утёс и остановился в тени, где черепашки и маленькие химу были видны, как на ладони. Они что-то шумно обсуждали. Видимо, пытались открыть вход в пещеру. Хищник издал хрип, означающий крайнюю степень удовлетворения: пусть попробуют ещё раз. Глава 29. Заветное слово – Я вам опять говорю: не может быть, чтобы камень оказался сильнее килограмма тротила! – уверял кого-то Мик.– Даже если ты прав, – отвечал ему Зозо, – подумай, что будет после этого взрыва с Эйприл!– А какой формы её пещера? Там есть, где спрятаться?Зозо молча покачал головой. Он устал спорить с этими черепашками, разбирающимися в камнях так же, как он – в телевизорах. Сплинтер вернулся из пещеры расстроенный – ему было очень жаль девушку, запертую, как зверь в клетке. Но вместе с тем он напомнил всем одну очень важную вещь: Охотнику как-то удавалось проникать в пещеру, причём без шума и взрывов тротиловых шашек.– Наверное, есть потайной люк, – предположил Донателло. – Или потайная дверь.Были и другие предположения. Но Зозо уже знал: Хищнику известно искусство укрощения камней. Не похоже, чтобы чудовище было искушённым укротителем, оно могло знать всего один фокус. Но, чёрт побери, именно тот, который был неизвестен Зозо.Вождь химу добросовестно повторял про себя все заклинания, полагая, что эффект может зависеть от множества причин, например, от высоты солнца. Он делал это автоматически; понимая, что серьёзно надеяться на успех в этом случае не приходится.Учителем Зозо был один очень старый химу, который любил повторять: «Все нынешние заклинания никуда не годятся. Они для дураков. Ещё раньше, чем родился на свет мой прадедушка, у каждого заклинателя было своё заветное слово, которое он никому не называл. Его нельзя просто придумать, как имя. Слово это само приходит к человеку, когда он становится волшебником. Безразлично – добрым или злым. Сейчас, как я посмотрю, ни у кого нет своего слова, все пользуются обычными наборами заклинаний, скучных и слабосильных. Тот, кто делает зло, оказывается интересней нищих добрых магов. И это самое страшное. 3начит, нет у нас настоящих волшебников…»Вспомнив все это, вождь химу убедился: разгадка находится совсем рядом, надо только угадать слово. Он подошёл к стене вплотную и отчётливо произнёс:– Охотник.Никакой реакции. Камни даже не стряхнули с себя пыль. Сам Охотник, догадываясь о проблемах Зозо, хрипел и почмокивал от удовольствия.«…Нет, конечно же, таким словом не запрёшь и не отопрёшь скалу», – подумал Зозо. Черепашки молча наблюдали, как вождь химу пытается перехитрить камень.Сплинтер подошёл к Зозо и тихо сказал ему:– Я бы хотел помочь, чем могу.Зозо хотелось остаться в эти минуты один на один с камнем, но он пересилил себя и решил не отказываться от помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63