Группа бионавтов из восьми человек уже прошла всю программу
подготовки и только ждала часа, когда сооружение, названное Колыбелью,
примет их на два года. Ждали своих хозяев и типовые живые модули, в
оформлении которых учитывались некоторые индивидуальные особенности их
будущих обитателей. "Дом Марка", "Хижина Анны", "Приют Юлии", "Гнездо
Адама", "Бунгало Мусы", "Вигвам Александра", "Салон Елизаветы", ну и,
конечно, "Храм Марии". Так назвали жилые модули веселые монтажники.
Любой уголок Колыбели просматривался с центрального пульта. Но личные
апартаменты бионавтов от постоянного контроля были избавлены, хотя, между
прочим, Живому Пророку это не понравилось.
Колыбель ожидала первых обитателей, первых "младенцев Космоса", как
назвал бионавтов один ушлый журналист, которого буквально чудом удалось
отловить в полумиле от купола. По категорическому требованию Пророка
работы по проекту "Колыбель" проводились в обстановке секретности. Хотя -
какая там секретность в наше-то время? Информацию по официальным каналам
все-таки пришлось дать, но никаких представителей прессы к Колыбели не
допускали. После случая с прытким "жнецом новостей" Пророк распорядился
заминировать все подступы к биотрону. Возражений консультантов НАСА он
слушать не пожелал.
Зачем, собственно, понадобилась Живому Пророку вообще вся эта затея с
постройкой биотрона, руководство НАСА не интересовалось. Деньги - и очень
большие деньги - заплачены, работа сделана, завтра прибудут испытатели. И
все. А к странностям этого непостижимого старика, который умудрялся уже не
один десяток лет держать в напряжении Восток, а весь остальной мир - в
тревожном ожидании, успели попривыкнуть.
Иногда всерьез начинало казаться, что Пророка не волнует ни Запад, ни
Восток, что старец этот вытворяет, что захочет. Захотел - выставил из
страны всех иностранцев. Захотел - купил у прогрессивных соседей ракетный
комплекс. Захотел - сформировал клерикальное правительство. Захотел -
потопил на глазах изумленного человечества два чужих супертанкера. Ну и
что?
И уж менее всего Пророк интересовался общественным мнением своей
собственной страны, поскольку никакого общественного мнения не
существовало. Некому было спросить, почему средства, остро необходимые
голодающим детям, гибнущим в эпидемии двум провинциям, вложены в
строительство Колыбели - это дело Живого Пророка, слава Знающему, слава
Матери Коршунов во веки веков, аминь.
Кое-кто из людей, близких к источникам достоверной информации, еще
помнил о том, что лет двадцать тому назад Пророк анонимно финансировал
одну частную лабораторию, занимавшуюся синтезом эликсира бессмертия. На
эту бредовую затею Пророк, не моргнув глазом, выложил миллиард долларов.
Старец быстро утомился. Пришлось подниматься наверх, не осмотрев как
следует Колыбель. В зале старец огляделся, пожевал сухими губами и вытянул
тонкий желтый палец, указывая на дверь, отделяющую операторскую от комнаты
для отдыха.
Молодой генерал приподнял брови, изображая вежливое недоумение.
Старец, привыкший к мгновенному повиновению, потемнел лицом и неприязненно
сказал:
- Там нужно устроить кумирню.
Генерал ужаснулся, представив себе в современном интерьере Колыбели
эту самую кумирню, традиционное для страны Живого Пророка помещение в
любом здании: низенькая темная комнатка для молитв, пол которой застлан
круглым синим ковром, пирамидальный алтарь, прозрачные завесы, медноликий
идол, дымок курильниц и ритуальные ножи... Только этого не хватало!
Советник попытался приятно улыбнуться и позволил себе возразить:
- Но... зачем же здесь обиталище Бога? Ведь здесь будут жить
неверные...
Старец строго посмотрел на генерала и сказал с непреклонностью
фанатика:
- Дом сей возведен во славу Бога, именем Бога. И неверные, пребывая
подле обиталища Бога, приобщатся его безмерной благости, и узнают свет
истины, и вручат свои души Знающему...
Пророк произнес всю длинную формулу восхваления, генерал даже успел
соскучиться, сохраняя на лице выражение почтительного внимания. В конце
концов, черт с ним, с этим упрямым Пророком, устроим кумирню, ребята хоть
на досуге между вахтами повеселятся.
Старец замолчал, отер влажный лоб прозрачным платком и опустил глаза.
Дежурный офицер, неслышно подскочив, кинул на белоснежный пластиковый пол
кошму, поверх нее - шкуру барса. Старец величественно опустился на
муаровый рисунок меха. Перед ним на вышитой льняной скатерти появился
обычный нехитрый завтрак - сухая рисовая лепешка, пиала сливок, козий сыр.
В быту Пророк был аскетичен.
Старик разломил лепешку, обмакнул кусок в густые сливки. Свита
почтительно отступила, один генерал стоял дурак дураком - он никак не мог
привыкнуть к некоторым особенностям общения с августейшими персонами.
Пророк неспешно позавтракал, простер перед лицом ладони и забормотал
благодарственную молитву, которой чуть слышно вторили телохранители и
дежурный офицер. Наконец старик поднялся, отвергнув помощь офицера. Минуту
постоял, с усилием разгибая скрюченные подагрой колени.
Покинув купол Колыбели, Пророк снова благословил охранников, на этот
раз Большим Каноном. И армейский устав не выдержал, рухнул - часовые,
бросив оружие, повалились на колени. Генерал лишь сцепил зубы и про себя
поклялся обеспечить часовым суток десять ареста под любым удобным
предлогом.
1 2 3 4 5 6 7 8