— Вы должны были меня предупредить.
— Какая разница? — Она натянула трусики, одновременно вскальзывая в опущенное с плеч платье. — Кроме того, мне нравится, когда вы со мной грубо обращаетесь — вы даже не представляете, какой это живительный контраст с тем облизываньем и сюсюканьем, что обычно достаются на мою долю. А если уж говорить начистоту, я чудовищно скучала на этом приеме Жана-Роже, и мне было просто необходимо развлечься. Кто же мог это сделать лучше вас? До свиданья, Арман.
На следующий день было воскресенье, и Арману даже в голову не пришло, что Ивонна выполнит свое вчерашнее обещание. По сути, она и не обещала ничего — просто лихорадочно пыталась остановить его любыми средствами. Тем не менее около одиннадцати утра раздался телефонный звонок: Ивонна торжественно сообщила, что уже надевает в прихожей пальто и шляпку и будет у Армана через четверть часа. Прежде чем он успел ответить, Ивонна положила трубку, и Арман остался стоять у телефона с разинутым от изумления ртом.
По воскресеньям милейшая мадам Котье не приходила прибирать квартиру, кофе Арман также варил себе сам. После звонка Ивонны он поспешно убрал из гостиной поднос с остатками завтрака и бросился принимать душ и бриться. Уличное движение в выходные дни не было особенно оживленным, если не считать посетителей церквей и завсегдатаев ресторанов, спешивших на завтрак, так что вряд ли Ивонна могла задержаться в пути. Действительно, едва Арман успел вытереться досуха и побрызгаться одеколоном, как раздался звонок в дверь.
Одеться не было времени — гостья нетерпеливо звонила снова и снова. Арман не успел даже надеть пижаму — настойчивый звонок не оставлял иного выхода, кроме как накинуть шелковый халат и поспешить к дверям, на ходу завязывая пояс. А за дверью стояла Ивонна в леопардовом манто и в шляпке с высокой тульей из того же пятнистого трехцветного меха.
Презрительным взглядом она смерила Армана от наспех приглаженных волос до босых ног, видневшихся из-под халата.
— Все ясно, — тон ее был ледяным. — Вы настолько самонадеянны, что даже не даете себе труда одеться к моему приходу. Вы что же, считаете, что я прихожу сюда специально, чтобы стать объектом ваших издевательств? Как будто я должна немедленно опрокидываться в постель, стоит вам протянуть руку, — или вы думаете, что меня можно запросто насиловать, прижав к стене?
Всю эту тираду она произнесла громким голосом, прокурорским тоном, стоя у дверей на лестничной площадке. Между тем сверху послышались шаги: кто-то спускался по ступеням.
— Прошу вас, Ивонна, войдите, — Арман поспешно попытался взять ее за руку, но она оттолкнула его.
— Я хочу вам кое-что разъяснить, хотя это, возможно, вас удивит. Вы ни капельки не интересуете меня как любовник, и я не допущу, чтобы вы вели себя со мной столь же возмутительным образом, как вчера. Можете выбросить из головы гнусные фантазии, которые вы измыслили на мой счет своим вульгарным умишком. Я пришла для того, чтобы обсудить щекотливый вопрос, затрагивающий семейные интересы.
Арман стоял в дверях, озадаченный происходящим, и тут ему пришлось вежливо приветствовать через плечо Ивонны мадам и мсье Бонфис, спускавшихся с верхнего этажа. У обоих глаза полезли на лоб при виде Армана в одном халате, беседующего через порог с шикарной дамой. Сорокалетняя мадам Бонфис, толстая и безвкусно одетая, вы наверное, собираетесь сказать какую-нибудь гадость, о которой я и знать не хочу.
Он угадал — Ивонна злорадно усмехнулась. Наступил момент задуманного ею разоблачения, и она собиралась насладиться им сполна: Откинувшись в кресле, она принялась нарочито медленно стягивать с рук тонкие перчатки из черной замши. Это взбесило Армана.
— Не тяните же, в чем дело? — Лучше бы ему, конечно, было сдержаться и не показывать раздражения.
— Ах да, разумеется, но здесь так душно! Хотя вы, надо понимать, этого не замечаете, будучи одеты столь неподобающим образом. Можно открыть окно?
— Нельзя, — отрезал Арман, довольный, что может хоть в чем-то отказать Ивонне.
Пожав плечами, она распахнула меховое манто, под ним оказалось черно-белое платье из тафты, не закрывавшее колен. Скинув с плеч манто, она еще некоторое время устраивалась в кресле поудобнее, тщательно расправляя подбитый малиновым шелком мех, укладывала перчатки и сумочку на коленях. Наконец, приведя себя в полную боевую готовность, она одарила Армана ехидной улыбкой и метнула свою отравленную стрелу:
— Мадлен вернулась к Пьеру-Луи, потому что беременна.
Арман промолчал, вдумываясь в смысл услышанного.
— Ну? — спросила она нетерпеливо. — Вам нечего сказать в связи с этим?
— Нечего.
Крайне раздосадованная его ответом, Ивонна разозлилась еще больше. Она с наслаждением предвкушала, как Арман будет мучиться, бушевать в бессильной ярости, выкрикивать горькие слова, угрозы и жалобы на судьбу, она желала увидеть либо высокую драму, либо пошлый водевиль и только одного не ожидала — этой невозмутимости.
— Вы понимаете, что отец ребенка — вы? — спросила она с упреком.
Тон ее давал понять, что Арман совершил чудовищный, противоестественный поступок, нечто такое, после чего ни один порядочный человек не должен подавать ему руки.
— Кто это утверждает — вы или Мадлен? — спросил он резко.
— Перестаньте юлить и обманывать себя. Как вы думаете, почему в прошлый вторник Мадлен вдруг позвала Пьера-Луи и позволила ему остаться на ночь? К тому времени она уже дней десять знала о своей беременности. Когда позже она сообщит эту новость своему дуралею мужу, тот поверит, что ребенок зачат именно в ту ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73