Он поспешно сказал:
— Нет, мне сейчас не до сна. Слишком велико возбуждение.
— Это плохо. Чрезмерные дозы адреналина вам ни к чему. Необходим небольшой сеанс шахматной терапии. На сколько ходов вы можете рассчитывать без доски?
— Хода на два, — смущенно пробормотал Таррант. — Никогда не пробовал так играть.
— Не страшно. Мы будем пользоваться плитами пола, как шахматной доской. Мы разыграем эндшпиль с несколькими пешками и, скажем, с ладьей и слоном у каждого. — Модести встала и прошлась по камере, считая плиты.
Таррант молча наблюдал за ее действиями. Модести, конечно, хотела как лучше, но, если она надеялась вытащить его из той пучины мрака, в которой он пребывал все эти дни, она сильно просчиталась.
Тем не менее двадцать минут спустя он сидел, уставясь в пустые клетки пола, пытаясь сообразить, как помешать Модести провести одну из ее пешек в ферзи. Это казалось ему сейчас самым главным в его жизни.
Глава 11
Таррант проснулся оттого, что Модести коснулась рукой его плеча. В коридоре за дверью что-то происходило. Сэр Джеральд сел, испытывая боль во всем теле, и кое-как спустил ноги на пол.
— Осторожнее, Квинн, — гневно кричал Вилли. — У меня больное плечо. Еще раз толкнешь, и я тебе отрежу кое-что лишнее…
Затем раздался взрыв смеха и приглушенный голос, похоже, Секстона. Потом звуки шагов стихли.
— Это Вилли подавал мне сигнал, — прошептала Модести. — Отрежу кое-что — и так далее, — намек на то, что он будет делать вид, что с плечом у него хуже, чем на самом деле. Судя по всему, их ведут наверх.
Таррант потер глаза и, к своему стыду, понял, что впервые за это время вспомнил о том, что в замке была и леди Джанет. Он однажды познакомился с ней, и ему сразу понравилась эта высокая шотландка. С ней сейчас находился молодой человек, который показал Модести и Вилли пещеру. Он и Джанет были посторонними, оказавшимися в гуще сражения. Но их невинность все равно не могла их спасти. Он сказал вслух:
— Леди Джанет и этот Квинн. Бедняги…
— Да, — отозвалась Модести. — И они вдобавок связывают нам руки.
— Равно как и я, моя дорогая. Я теперь полукалека. У вас с Вилли слишком много балласта.
— Кто-то возвращается, — сказала Модести, вскинув голову.
Тридцать секунд спустя в замке стал поворачиваться ключ. Засов сняли, и дверь отворилась. За порогом стоял японец с пистолетом. За японцем показалась голова мистера Секстона, который показал на пистолет и грустно произнес:
— Я сожалею о подобных мерах предосторожности, но на них настаивает полковник Джим. Пожалуйста, не вставайте. — Он вошел в камеру и сделал шаг в сторону так, чтобы не заслонять японца.
Модести пристально вглядывалась в него, отметив сразу мощные дельтовидные мышцы под блейзером. Она решила, что и прочая его мускулатура столь же внушительна, а то, как он легко двигался, лишь подтверждало высокие оценки Тарранта.
Бородач изучал ее с таким же, если не с еще более явным интересом. Он весело улыбнулся и сказал:
— Разрешите мне ввести вас в курс событий. Ваши друзья находятся наверху, приводят себя, так сказать, в порядок. Разумеется, под строжайшим присмотром. Как Таррант, наверно, обратил внимание, мы вынесли из его камеры парашу. Полковник Джим — уроженец Библейского Пояса и придерживается некоторых вполне старомодных представлений насчет совместного нахождения дам и джентльменов. Кое-что тут кажется ему, по его собственному выражению, неподобающим и неприличным. Впрочем, во всем остальном он, на мой взгляд, удачно избавился от предрассудков его родных мест. Поэтому учтите, мисс Блейз, если вы совершите опрометчивый шаг, Ито стреляет без предупреждения. — Мистер Секстон немного посмеялся и, ткнув пальцем в потолок, добавил: — Услышав выстрел, его друг Муро тут же откроет огонь по вашим друзьям. И наоборот, если они попытаются выкинуть что-то неподобающее, Ито стреляет в вас. К Тарранту, впрочем, это не относится. Нам он еще нужен. Итак, вы представляете себе общую картину?
— Да, — ответила Модести. — Вы учились у Сарагама?
Лицо мистера Секстона расплылось от удовольствия, и, просияв, он спросил:
— Вы знаете его? Отлично. Да, я провел год в Бангкоке, занимался под его руководством, и он научил меня всему, что знал. Но это было еще в дни моей юности. А почему вы задали этот вопрос?
Модести потерла шею, где успел образоваться желтоватый синяк, потом мрачно проговорила:
— Такому приему мог научить только Сарагам. Его почерк.
— Наверно, вы правы. Но трудно назвать великого мастера единоборств, у которого я не учился бы… И я льщу себя надеждой, что во многих отношениях превзошел кое-кого из учителей. Но вы очень наблюдательны: вы сумели уловить стиль Сарагама в таком скоротечном поединке… — Он посмотрел на часы. — У нас могла бы состояться любопытная беседа. Но полковник Джим ждет, и я уверен, что вы будете рады воспользоваться туалетной комнатой до того, как начнется наше вечернее веселье.
— Что вы имеете в виду? — нервно спросил Таррант, чувствуя, как у него сводит живот.
— Ничего особенного, — отозвался Секстон. — Мы тут сами должны заботиться о своем досуге. Но возможно, мисс Блейз и ее друзьям будет интересно посмотреть на небольшое представление, которое я собираюсь устроить в спортзале.
— С моим участием? — спросил Таррант, испытывая явное облегчение, что Модести отведена роль зрителя.
— На сей раз — нет, — улыбнулся мистер Секстон. — Как говорится, всему свое время…
Вилли Гарвин проследовал за Джанет и Квинном, и они оказались на галерее над ярко освещенным залом. Его левая рука была засунута в рубашку, и он хромал, словно ходьба причиняла ему боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70