КЛЭПТОН ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ПРОШЛОМУ
Ни у одного, даже самого взыскательного меломана, нет
сомнений в том, что Эрик Клэптон заслужил право быть введенным
в галерею классиков еще при жизни. Весной 1988 года вышел его
биографический, состоящий из нескольких пластинок альбом
"CROSSROADS" (перекрестки) - детальная хроника его двадцати-
летней творческой деятельности. Разрушив барьер сложившихся
музыкальных стереотипов, Клэптон с честью выдержал экзамен на
творческую зрелость. Его последние концерты, по отзывам компе-
тентных критиков, "превосходны, игра безукоризненно точна и
артистична". В конце 1988 года в интервью Дэвиду Фрике из аме-
риканского журнала "Роллинг стоун", которое мы публикуем с
сокращениями, Эрик Клэптон подробно рассказал о своих музы-
кальных склонностях и сомнениях.
- В течение всей своей музыкальной карьеры ты пытался
увязать музыкальные амбиции со стремлением стать звездой. Тебе
не кажется, что "Crossroads" в действительности усиливает эту
проблему? Конечно, это комплимент - что ты стал легендой еще
при жизни, однако, альбом подчеркивает твое прошлое, и это по-
казывает, что лучшие работы уже позади...
- Наиболее трудно мне осознать то, что я публикую матери-
ал, современный материал, и к нему не относятся с таким же
уважением, как к тому, с чем его сравнивают. Это как будто два
разных музыканта живут под моим именем. Я встречаю многих лю-
дей, которые говорят: "А... да, вы были в "Крим". Великая
группа..." Это как будто с тех пор ничего не произошло. Тем не
менее я не беспокоюсь об этом. Я лучше буду записывать
пластинки для людей, которые раньше меня вообще не слышали,
потому что они будут слушать мою музыку, не скованные стерео-
типами. Это лучше, чем писать песни для тех, кто слушал меня
все эти годы и постоянно педантично сравнивал мою игру с прош-
лыми записями. Иногда можно улучшить то, что было в прошлом,
но нельзя изменить. Всегда будут люди, утверждающие, что тогда
я играл лучше.
- Было ли время, когда такая критика причиняла тебе боль?
- В 70-е годы атаки критики довели меня до того, что я
стал скрываться от нее. Я не доверял никому, потому что думал,
что сыграл уже все, что мог. Все, казалось, помешались на моем
участии в "Крим" и не понимали, что для меня это был пройден-
ный этап. Вот почему в то время я практически забыл про гитар-
ные соло. Нервы мои были расстроены...
- Хронологически "Crossroads" показывает контраст между
твоей приверженностью блюзам в 60-х годах и последующим упором
на песни и студийную работу.
- Это совершенно правильно. Но для меня все это не явля-
ется таким контрастным. Я все еще весьма заинтересован в прод-
вижении вперед, но более медленно, чем раньше, и не вижу осо-
бой привязанности к какой-либо определенной музыкальной форме.
Я наслаждаюсь более широким музыкальным спектром. Когда мне
было 20 лет, я был увлечен только музыкой. Это был тот период,
который я не хотел бы снова повторить, поскольку за это время
многое пропустил в жизни. Теперь я наслаждаюсь этой жизнью.
Музыка может стать очень наполненной. Пострадала ли за это
время моя музыка или нет, не так уж и важно, поскольку жизнь
стала гораздо интереснее.
- "Crossroads" начинается с довольно подходящей вещи -
твоей первой демонстрационной записи с "Ярдбердз" в конце 1963
года. Ты помнишь что-нибудь из тех концертов?
- Первый раз я тогда услышал свой звук со стороны, и это
шокировало меня. Я понял, как неуклюже звучал. Что казалось
таким сложным и гладким, когда я играл, оказалось очень грубым
при воспроизведении... Мы тогда очень нервничали.
- Какие амбиции были у тебя, как у гитариста в то время?
- Я не думаю, что мои амбиции сформировались именно тог-
да. Я был в таком состоянии, что не понимал, чего хотел, но
знал, чего не хотел. Я устал от поп-музыки и стал пуристом
блюза, а с "Ярдбердз" работал, чтобы получить деньги. Тогда я
еще не решил, чем хочу заниматься. Когда я ушел из группы, это
было типичным примером вышесказанного. Мне не хотелось высту-
пать по телевидению с песенками. Когда я ушел из группы, то
ушел практически в никуда и именно тогда стал понимать, чего
хочу.
- А что было дальше?
- Меня перекупили прежде, чем я смог решить хоть что-ни-
будь. Меня пригласил Джон Майалл. У меня была мечта о блюзовом
трио, именно таким трио должны были стать "Крим"7 А я начал
считать себя лидером группы. Однако в "Крим" на первый план
выступила более сильная личность Джека Брюса.
- Ты был в курсе своей популярности и всеобщего одобрения
как гитариста "Ярдбердз"?
- Вам вполне хватило бы пальцев на одной руке, если бы вы
начали считать, сколько белых гитаристов в то время играли
блюз. Я не хочу сказать, что Кейт Ричардс и Брайан Джонс не
делали это, однако они больше следовали за Чаком Берри и Бо
Диддли. Я больше хотел играть, как Фредди Кинг и Би-Би Кинг.
- К тому времени, как вышла пластинка "Bluesbreakers With
Eric Clapton" Джон Майалл присвоил тебе категорию звезды, ко-
торую он никогда не давал гитаристам типа Питера Грина и Мика
Тэйлора, игравшим с ним впоследствии. Не было ли у тебя ощуще-
ния приближающейся славы?
- Очень похоже, и я во многом использовал это для своего
благополучия. Причина, по которой Джон признавал это, было
давление, которое я на него оказывал. Я не говорю, что выпол-
нял агрессивную роль. Будучи долгое время лидером группы и
принимая все решения, он был поражен тем, что кто-то, кому он
музыкально мог доверять, пришел с чем-то новым.
1 2 3 4