— Ведите узников наверх. Тесновато, конечно, для двадцати человек, но все просторней, чем в клетках.
— Для девятнадцати, князь, — поправил его дюжий дядька, с которого только что сбили колодки. — Хочу с тобой идти, если позволишь.
Владигор оглядел его с ног до головы: одежка, хотя и разодрана, явно не мужицкая — воинская, борейского кроя, но по речи слыхать — местный, ладорский.
— Кто такой? — нахмурился Владигор. — Не больно ты похож на колодника. Шею-то какую отъел — в один раз, пожалуй, и не перерубить.
— Зря стращаешь, не из пугливых… А в колодки меня только вчера обули, не успел исхудать на острожном харче. Звать Устином. В Ладоре меня всякий знает, потому как телохранителем был при княжьем советнике Аресе.
— Ну?! И за что же в немилость впал? — съязвил Владигор.
— А и милостей от него никогда не видел, — понурив голову, ответил Устин. — Служил, как велел князь Климога. Так вся дружина, чай, и Климоге, и Аресу равно подвластна была.
— Была? Теперь, значит, не по нраву ей кто-то?
— После вчерашней крови обоим нет веры. Как узнали, что Арес, гадюка, своих же предал, огнем и ядом сгубил, а Климога это злодейство одобрил, так дружинники и забурлили, всерьез разгневались. Хотели с Климоги по нашим древним законам спросить, да не успели. Борейцы зачинщиков похватали, сотню втихаря обезоружили и в дружинном доме заперли. — Он тяжело вздохнул. — Меня Арес велел кнутами бить, а потом в темницу бросил. Это ведь я Рогне все рассказал, от него и другие прознали…
Рассказ телохранителя был прерван Чучей, сообщившим князю, что уже все готово и пора уходить из подземелья. По его расчету, вода и нижний туннель зальет, и острог, но выше не поднимется.
Владигор окинул взглядом опустевшие клетки:
— Никого не забыли?
— Не беспокойся, по всем закуткам светили — никого больше нет.
— Если ты здесь Любаву искал, — вдруг промолвил Устин, — так это напрасно. Климога ее наверху держит, в малой горнице.
— Что? — Владигор опешил. — Ты что сказал?! Любава… Она жива? Она здесь, во дворце?!
— Жива-здорова, хвала Перуну, — с некоторым изумлением подтвердил Устин. — Не знал разве? Я думал, ты княжну выручать пришел, покуда Климога ее себе в жены не взял. Он ведь о скорой свадьбе уже объявил…
Услышанное потрясло Владигора. Великая радость оттого, что нашлась наконец Любавушка, омрачена была диким известием о грязных намерениях Климоги. Тут наверняка приложил свою руку проклятый колдун! Иначе никакими пытками не заставить Любаву произнести слова супружеской любви и верности… Что же делать теперь?
Переломив себя, он лихорадочно обдумывал создавшееся положение.
Если дружинная сотня сейчас под замком, то обещанной подмоги ждать не приходится. Значит, нужно продолжать намеченное — любыми путями пробираться к Поречным воротам, чтобы открыть их для сотни Горбача. Но подземный туннель будет затоплен… Вести отряд задворками, надеясь, что каким-то чудом удастся избежать преждевременной схватки с борейцами? Однако три десятка воинов — не три стручка гороха, за пояс не спрячешь. А вот если…
Владигор пристально посмотрел на бывшего телохранителя и спросил:
— Знаешь, куда дружинные клинки спрятали?
— Да чего их особо прятать, — пожал плечами Устин. — В оружейку снесли, там и бросили. Это рядом с дружинным домом. Сотня, мол, все равно под стражей — не дотянется.
— Большая стража?
— Дюжины полторы, — сказал Устин, но сразу поправился: — К ночи столько было, а сколько сейчас — яе знаю. Как проведали, кто язык распустил, меня тут же и повязали.
— Ладно, Устин, — решился Владигор, — коли не соврал и сделаешь что велю, твои грехи прощены будут.
— Побей меня гром, ежели обманул хоть словечком! — с жаром ответил тот и бухнулся на колени. — Приказывай, князь, в огонь за тебя кинусь!
Владигор, так и не привыкший к подобным изъявлениям благодарности, поморщился. Потом украдкой вздохнул, вспоминая, что еще отец долго и безуспешно боролся с унизительным раболепием своих подданных…
Он жестом подозвал Кудлатого Зуя, самого тертого мужика из своего отряда, и сказал:
— Даю тебе половину людей. Через окошко выберетесь на княжеский двор, там нынче никого нет.
Оттуда Устий проведет вас к Дружинному дому. Если что неладное от него почуешь — заруби, как змеюгу ядовитую.
Кудлатый осклабился:
— Ну, это мы запросто!..
— Однако не больно-то горячись, а сперва думай, — уточнил Владигор, зная вспыльчивый характер ватажника, и продолжил: — Стражников постарайтесь перебить без лишнего шума. Затем поможете вернуть дружинникам мечи, а там уж на главные ворота пойдете. Все понятно?
— Яснее ясного, князь. Да только ты как же? Маловато бойцов у тебя остается для Перечных ворот.
— А я себе лучших возьму, — отшутился Владигор, прекрасно понимая, что скоро ему будет совсем не до шуток.
Борейцам было явно не по себе. Многие из них уже знали, какая жуть прячется в небольших, но тяжелых бочонках, загодя принесенных в Надвратную башню слугами Ареса. Видели они, как вчера эта жуть людей косила на Ладорском холме, — даже кованые латы не спасали! А теперь им ведено брать смертоносные бочонки и самим — голыми руками! — метать их в бунтовщиков, осаждающих крепость.
Однако с Аресом не поспоришь. Десяток плечистых латников, нерешительно встав у края Надвратной башни, взяли по бочонку и, услышав команду «Кидай!», разом швырнули их вниз.
Арес быстро произнес какие-то непонятные слова — и тут же раздался сильный грохот. Едва он затих, латники с опаской выглянули за башенные зубцы и попытались оценить урон, понесенный бунтовщиками.
Да, огненные «снаряды» крепко вмазали синегорской голытьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129