Бывший властитель Удока хорошо знал здешние места. Превращенный в уродливую гадину, он не утратил памяти и вывел остатки черного воинства именно туда, где пламя не смогло разгуляться в полную силу.
Обычно путники, направляясь в Ладор или из него, пользовались нижней, береговой дорогой. По ней же, минуя наиболее опасный порожистый участок реки, во— локом перетаскивали ладьи и шнеки. Однако сейчас этот путь был надежно отсечен огненным заслоном, который крысам не удалось одолеть.
Зато они сумели найти лазейку среди плешивых каменных валунов и взобрались-таки на не затронутый пожаром утес. Если бы не воины Третьяка, Мизя мчался бы уже, крысиных лап под собой не чуя, к своему господину в стольный город Ладор…
Тварей, прорвавшихся из огненной ловушки, оказалось значительно больше, чем рассчитывал Третьяк. Его полусотня с трудом сдерживала их натиск. На каждого человека одновременно набрасывались пять-шесть мерзких созданий. И хотя пока еще никто не погиб, некоторым уже изрядно досталось от острых крысиных зубов и когтей. Помощь Владигора подоспела как нельзя кстати.
Сам Третьяк, высокорослый и плечистый, приметный в любой схватке, с поразительным хладнокровием орудовал сразу двумя мечами, прикрывая собой истекающего кровью товарища. Завидев отряд Владигора, он радостным воплем приветствовал княжича и, будто салютуя ему, поддел на меч одну из нападавших гадин, вторым клинком отсек ей голову, а конвульсивно дергающуюся тушку перекинул точнехонько к ногам Владигора.
— Хорош подарочек! — только и успел выкрикнуть Владигор, с ходу вклиниваясь в крысиную стаю.
Его меч быстро окрасился красно-коричневой кровью нечестивых бестий. По размерам и сообразительности не превосходившие ягненка, они были изворотливы, как змеи, и живучи, как волкодлаки. Требовалась изрядная ловкость, чтобы избежать их укусов. Но главную опасность представляли костяные «наконечники» хвостов, в зазубринах которых скрывался яд, вызывающий болотную лихорадку. А с ней не всякий человек мог справиться…
Вторжение новых воинов в бучу отчаянной схватки стало переломным моментом для всего сражения., Крысы окончательно потеряли веру в своего вожака и спасались теперь кто как мог: забивались в расщелины, падали на спину, притворяясь издохшими, прыгали вниз с крутого склона в последней надежде укрыться от людей за быстрым речным потоком.
Бывший наместник Мизя выделялся среди черного воинства не только внушительными размерами и неискоренимой «привычкой» ходить на задних лапах, но и тем, что не принимал личного участия в битве, а лишь отдавал приказы, расположившись на большом валуне за спинами своих бойцовых крыс. Поэтому он вовремя (как ему казалось) сумел выбрать единственно возможный путь для бегства — к южному подножию утеса, где уже постепенно затухало травяное пожарище. Однако и здесь перед его крысиной мордой неожиданно блеснул острый клинок. Мизя с визгом отпрянул.
— Далеко собрался? — спросил издевательский голос. Крысиный вожак заискивающе поднял глаза на человека. Перед Мизей возвышался почти трехаршинный мужик, одним мечом преграждая дорогу, а другой занеся над его несчастной головой.
— Может, покалякаем? Или ты, сукин сын, запамятовал обо мне?
Мизя судорожно пытался привести обрывки своих мыслей в порядок, дабы найти нужные слова в оправдание. Да, конечно, это тот самый мерзавец, которого он приказал прилюдно пытать и казнить три года назад — за непотребные речи и дерзкое поведение. Бунтарю удалось сбежать прямо с плахи, прихватив с собой десяток молодых смердов… Триглав всемогущий, где же ты?! Спаси от гнева этой голытьбы!..
— Ага, вспомнил, — удовлетворенно кивнул мужик. — Ладно, я не столь кровожаден, Мизя. Я тебя сразу порешу. Передавай привет Переплуту!..
С этими словами Третьяк резким взмахом рассек тело гадины от загривка до хвоста.
Запоздалый окрик Владигора уже ничего не мог изменить. Располовиненный Мизя вдруг превратился в зеленовато-лиловый столб дыма, который быстро обволок Третьяка и… и оба исчезли, словно легкое облачко под порывом холодного ветра.
К счастью, Владигор не растерялся. Оставалась только одна возможность вызволить сотника из смертельной ловушки… Он вскинул к небу левую руку;
— Перун-покровитель, к тебе взываю —спаси собрата!
И небо разверзлось над утесом. Яркие звезды, проступив на мрачном полотнище, пронзили голубыми лучами дымную пелену над полем битвы. Аметистовый перстень, вспыхнув вторым солнцем на безымянном пальце его руки, на несколько мгновений ослепил всех, кто находился поблизости. Чуть заколебалась земля под ногами, но никого испугать не успела, ибо тут же воины услышали голос Третьяка:
— Ребята, я живой али как?
Богатырь вновь стоял перед ними, живей живого, даже моложе, как им показалось, чем был до своего недолгого исчезновения. Он недоверчиво ощупал себя, огляделся по сторонам.
— Ну, братцы… Ничего не скажу, кроме одного — не дай вам боги испытать подобное.
Бессильно опустившись на ближний камень, он утер холодный пот с широкого лба, затем вдруг вскочил на ноги:
— Где гады?! Бейте их! Никто не должен уйти!.. Тараска, его оруженосец, быстро подбежал к сотнику, дернул за разорванный рукав и постарался успокоить:
— Всех пришибли, всех!..
Вложив меч в ножны, Владигор посмотрел на усталых, израненных воинов и громко сказал:
— Вы молодцы, ребята, славно рубились. Спасибо вам… Однако главное еще впереди.
Он улыбнулся Третьяку, который постепенно приходил в себя.
— Ну, считай, что заново сегодня родился. Только запомни на будущее — с колдовскими прихвостнями обычный меч далеко не всегда может справиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129