Артур КЛАРК
БЕЗЖАЛОСТНОЕ НЕБО


В полночь до вершины Эвереста оставалось не более ста ярдов, она
вставала впереди снежной пирамидой, призрачно белой в свете восходящей
луны. На небе не было ни облачка, и ветер, свирепствовавший несколько
суток, почти совсем стих. На высочайшей точке Земли редко наступал такой
мир и тишина - они удачно выбрали время.
"Пожалуй, даже слишком уж удачно", - подумал Джордж Харпер. Все
прошло настолько гладко, что он испытывал чувство, похожее на
разочарование. Собственно говоря, трудно было только незаметно выбраться
из отеля. Администрация решительно возражала против самодеятельных ночных
подъемов к вершине - несчастный случай мог бы отпугнуть туристов.
Но доктор Элвин не хотел, чтобы об их намерении стало известно. На то
у него были веские причины, хотя он никогда не упоминал о них. И так уж
появление одного из самых знаменитых ученых мира (и, бесспорно, самого
знаменитого калеки) среди гостей отеля "Эверест" в разгар сезона вызвало
немалое, хотя и вежливо замаскированное, любопытство. Харпер отчасти
удовлетворил его, намекнув, что они ведут замеры земного тяготения, - в
какой-то мере это даже было правдой, но в очень малой мере.
Посторонний наблюдатель, который увидел бы, как Жюль Элвин с
пятьюдесятью фунтами оборудования за плечами неторопливо и уверенно
поднимается к точке, находящейся в двадцати девяти тысячах футов над
уровнем моря, никогда бы не заподозрил, что перед ним - безногий калека.
Жюль Элвин, родившийся в 1961 году, был одной из жертв талидомида -
продажа этого непроверенного успокоительного средства завершилась
трагедией: появлением на свет более десяти тысяч людей с изуродованными
конечностями. Элвин мог считать себя счастливцем: руки у него были
совершенно нормальными, а от постоянных упражнений стали намного более
сильными, чем у большинства мужчин его возраста и сложения. Но вот ноги...
В туторе он мог стоять и даже сделать несколько неуверенных шажков, однако
и небольшая, пешая прогулка была ему не по силам.
Тем не менее в эту минуту он находился в двухстах шагах от вершины
Эвереста...

Все началось более трех лет назад из-за рекламного туристского
плаката. Тогда Джорджу Харперу, младшему программисту отдела прикладной
физики, были известны лишь внешний вид и репутация доктора Элвина. Даже
те, кто работали непосредственно под руководством этого блестящего
ученого, возглавлявшего научно-исследовательскую работу Института, почти
не знали его как человека. Физическая неполноценность и своеобразный склад
ума словно отгораживали Жюля Элвина от обычных людей. Он не внушал ни
любви, ни неприязни, а лишь восхищение и жалость; зависти он ни у кого не
вызывал.
Харпер, всего несколько месяцев назад кончивший университет, не
сомневался, что для доктора Элвина он существует только как фамилия в
штатном расписании. Кроме него, в отделе работало еще десять
программистов, намного старших по возрасту, и никто из них за все время
работы в Институте и двух слов не сказал с заместителем директора по
научной части. И когда Харпера избрали в посыльные и отправили в кабинет
доктора Элвина с папкой засекреченных документов, он полагал, что их
беседа ограничится коротким "спасибо".
Собственно, так оно и произошло. Но, уже выходя из кабинета, Харпер
вдруг, увидел великолепную панораму высочайших гималайских вершин,
занимавшую половину стены, и невольно остановился. Панорама была вделана в
стену прямо напротив стола доктора Элвина, так что он видел ее всякий раз,
когда поднимал голову. Харперу был хорошо известен этот ошеломляющий вид.
Еще бы! Он ведь и сам снимал ту же панораму, когда вместе с другими
туристами стоял в благоговении на истоптанном снегу вершины Эвереста.
Вон белый хребет Канченджонги, вздымающийся над облаками почти в ста
милях от высочайшей горы мира. Почти вровень с Канченджонгой, но гораздо
ближе виднеется двойной пик Макалу, и совсем близко, на переднем плане,
могучая громада - Лхоцзе, сосед и соперник Эвереста. Дальше к западу,
вниз, в долины, такие гигантские, что глаз не в силах объять их,
устремляются хаотические потоки ледников Кхумбу и Ронбук. С этой высоты
трещины, покрывающие их поверхность, кажутся мелкими бороздками, но в
действительности провалы в твердом, как железо, льду достигают сотен ярдов
в глубину...
Харпер смотрел на панораму, заново переживая прошлое, когда вдруг
услышал позади себя голос доктора Элвина.
- Вас заинтересовал этот вид? Вы там когда-нибудь бывали?
- Да. Когда я окончил школу, родители взяли меня на Эверест. Мы
прожили в отеле неделю и уже думали, что погода так никогда и не
исправится. Но за день до нашего отъезда ветер улегся, и группа из
двадцати человек поднялась на вершину. Мы пробыли там час. Снимали друг
друга и все вокруг.
Доктор Элвин некоторое время молчал, словно взвешивая услышанное, а
потом сказал голосом, в котором уже не ощущалось прежнего равнодушия - он
был теперь исполнен сдержанного волнения:
- Садитесь, мистер... э... Харпер. Мне хотелось бы, узнать кое-какие
подробности.
Испытывая некоторое недоумение, Харпер вернулся к креслу перед
большим письменным столом, на котором царил идеальный порядок. В его
восхождении на Эверест не было ничего необычного.
1 2 3 4 5 6 7 8