Харперу эта перемена погоды не
понравилась, и он подумал, не лучше ли им будет направиться к ближайшему
убежищу, чем прямо к альпийской хижине.
Но доктору Элвину он ничего не сказал, чтобы напрасно его не
тревожить.
Теперь они шли по узкому карнизу - с одной стороны была черная тьма,
с другой - слабо мерцали вечные снега. Харпер невольно подумал, что
попасть здесь в буран было бы страшно.
Едва он подумал об этом, как на них внезапно обрушился ураганный
ветер. Он с воем налетел неизвестно откуда, словно гора все это время
втайне накапливала силы. Сделать они ничего не могли - они и без
левитатора все равно были бы сбиты с нот. В одно мгновение ветер сбросил
их в черную пустоту. Они не имели ни малейшего представления о глубине
пропасти. Харпер принудил себя взглянуть вниз, но ничего не увидел. Хотя
ветер, казалось, увлекал его в почти горизонтальном направлении, он
понимал, что падает, но только скорость его падения замедлялась в
соответствии с его уменьшенным весом. Но и такой скорости было больше чем
достаточно; если им предстоит упасть с высоты четырех тысяч футов, то
обстоятельство, что ее можно считать равной всего тысяче, вряд ли послужит
им большим утешением.
Харпер еще но успел испугаться - для этого будет время, если он
уцелеет, - и почему-то его больше всего тревожила мысль, что будет разбит
драгоценный левитатор. Он совсем забыл про своего спутника - ведь в такие
мгновения сознание способно сосредоточиваться только на чем-то одном.
Внезапный рывок нейлоновой веревки сначала вызвал у него только
растерянность. Но тут он увидел доктора Элвина, который вращался вокруг
него на другом конце веревки, точно планета вокруг солнца.
Харпер сразу вернулся к действительности и сообразил, что следует
сделать. Да его оцепенение вряд ли и длилось больше ничтожной доли
секунды.
- Доктор! - крикнул он. - Включите аварийный подъем!
Сам он тем временем нащупал пломбу на контрольной панели, сорвал ее и
нажал на кнопку.
И сразу же аппарат загудел, как рой рассерженных пчел. Харпер
почувствовал, как лямки впиваются в его тело, стараясь увлечь его вверх, в
небо, от невидимой смерти внизу. В его мозгу огненной строчкой вспыхнули
цифры. Один киловатт поднимает двести пятьдесят фунтов на три фута в
секунду, а аппарат способен преобразовывать энергию тяготения с максимумом
в десять киловатт, хотя не дольше чем минуту. Таким образом, учитывая, что
вес его уже уменьшился вчетверо, он должен был подниматься со скоростью
более ста футов в секунду. Доктор Элвин замешкался и не сразу нажал
аварийную кнопку, но вот и он начал подниматься. Теперь все решали секунды
- успеют ли они подняться прежде, чем ветер швырнет их о ледяную стену
Лхоцзе, до которой оставалось не больше тысячи футов.
Они ясно различали залитый лунным светом обрыв в снежных разводах.
Определить свою скорость точно они не могли, но во всяком случае она была
не меньше пятидесяти миль в час. Даже если они не разобьются насмерть
сразу, избежать тяжелых повреждений им не удастся, а здесь, в капкане
неприступных гор, это было равносильно смерти.
Но в тот момент, когда удар о ледяные скалы казался неизбежным, их
подхватил и потащил вверх вертикальный поток воздуха. Они пронеслись над
каменной грядой на утешительной высоте минимум в пятьдесят футов. Это было
похоже на чудо, но Харпер тут же понял, что своим спасением они обязаны
простому закону аэродинамики - ветер не мог не устремиться вверх, чтобы
миновать гору. У противоположного склона он опять ринется вниз. Но это уже
не имело значения, так как горизонт впереди был чист.
Теперь они неторопливо плыли под рваными тучами. Хотя скорость их
осталась прежней, вой ветра внезапно замер, так как они неслись вместе с
ним в пустоте. Сейчас они могли даже переговариваться через разделявшие их
тридцать футов.
- Доктор Элвин! - окликнул ученого Харпер. - Как вы?
- Прекрасно, Джорджи, - невозмутимо ответил тот. - Что будем делать
дальше?
- Надо прекратить подъем. Если мы поднимемся выше, то нам нечем будет
дышать - даже с фильтрами.
- Да, конечно. Попробуем уравновеситься.
Гневное гудение аппаратов сменилось еле слышным жужжанием. Выключив
аварийную систему, они некоторое время крутились на своей нейлоновой
веревке - наверху оказывался то один, то другой, - но в конце концов им
удалось принять устойчивое положение. К этому моменту они уже находились
на высоте около тридцати тысяч футов и могли считать себя в полной
безопасности - если только выдержат левитаторы, которые после такой
перегрузки вполне могли отказать. Неприятности, по-видимому, начнутся,
когда они попробуют спуститься вниз.

Еще никому в истории не доводилось-встречать такого странного
рассвета. Хотя доктор Элвин и Харпер устали и совсем окоченели, а каждый
вздох в разреженном воздухе царапал горло, точно наждачная бумага, они
забыли обо всем, едва на востоке за зубцами вершин разлилось первое
смутное сияние. Звезды таяли, но одна продолжала блестеть почти до самого
восхода солнца - самая яркая из космических станций, Тихоокеанская-3,
парящая в двадцати двух тысячах миль над Гавайскими островами. Затем из
моря безымянных пиков поднялось солнце, и в Гималаях наступил день.
Впечатление было такое, словно они наблюдали восход солнца на Луне.
Сначала лучи озарили вершины лишь самых высоких гор, а долины по прежнему
заполняла чернильная чернота.
1 2 3 4 5 6 7 8