— Mystic transportation incorporated?— Йес.И тут из Гошки жаба поперла.— А какой процент за трансакцию?— Десять, — ответил Тапер, — но я перетру, с вас будет семь.— Ни хрена себе! — возмутился Гошка, отвыкший от таких диких цифр.— Хорошо — пять, — сбил планку Тапер. — Два за мой счет.И тут Гошка задумался. Я увидел, что засомневался Гошка. Слабое наше звено. Но Серега прекратил весь этот бред:— Я же сказал «нет». Чего тереть?— Это последнее слово? — зыркнул Тапер волчонком.— Не последнее, но окончательное, — ответил Серега.— Ладно, не будем. Как у деловых не вышло. Но всё же подумайте. Мы сейчас уйдем, а вы подумайте.— А чего думать? — пожал плечами Серега. — Нет для нас этой темы.Тапер забычковал сигару о столешницу и стряхнул пепел с ладони на пол. Сказал, вставая:— Я могу так устроить, что эта тема для вас возникнет.— Угрожаете? — поинтересовался Серега.— Ну что вы, — обиделся Тапер, — просто рекламирую свои возможности. Вы подумайте. Время еще терпит. Пока к Оракулу, пока то, пока се.Серега промолчал, и Тапер кивнул охранникам.Один подошел к столу, хлопнул крышкой чемодана до щелчка и пристегнул наручниками к руке. Гошка проводил несгораемое портмоне тоскливым взглядом.А второй выскочил отработать выход. Вернулся скоро, сказал: «Всё чисто, шеф», и они, не попрощавшись, вышли.Через минуту взревели десятка три мощных автомобильных двигателей. Рев слился в один протяжный гул. Показалось, что пошел предстартовый продув в ракете. Но звук стал тут же затихать и довольно быстро сошел на нет.— Кто это был? — спросил я у Сереги.— Бригада, — ответил он.— Чего хотели? Код?— Чего же боле?— А где Топорок? Где его придурки?— Эти их развели на раз и слили. Мы им нужны. Пока… Будут охранять, как родных.— А потом зажарят.— А потом — увидим. А ты — герой. Они на взрыв поторопились. У нас уже с патронами подсос пошел. Объявляю благодарность от лица Высших Сил!— Служу делу прозрения Абсолюта!И тут на меня свалилась одна непонятка. Я решил ее для себя разъяснить, для чего и спросил у Железного Дорожника, который уже положил на освободившийся стол лист стекла.— Скажите, товарищ, а почему эти вот, — я кивнул на дверь, — не могут код выбить из вас, из его хранителей?Дорожник сначала пощупал большим пальцем алмазное колесико в резаке, а потом глянул на меня с прищуром и ответил:— Никак достать не могут: Пастух, тот в небе, Оракул — под землей, а я… А я — в домике.И показал он, что это значит, построив над головою крышу из ладоней.Потом я решил поспать, подумал, что заслужил поспать, и решил. Сначала заснуть не удавалось — мозг получил изрядно впечатлений и перекручивал их. Как мясорубка — в фарш.И сквозь дрему я слышал, как Серега связывался по рации. Типа: по пункту два — ноль сорок четыре. Потом всякие такие разговоры пошли. Дорожник расспрашивал у парней, какого роду мы и племени да из каких краев сподобились. Еще интересовался, кто мы будем по профессии. Меня это особенно умилило. Я даже улыбнулся внутренне. Разве у мэнов нашего поколения можно такое спрашивать? Поехал с утра на трамвайчике повкалывать грузчиком на Сортировочную, а вечером вернулся на собственной «ауди» председателем совета директоров АО «Крэкс-Пэкс-Фэкс». Или наоборот: вышел из дому региональным представителем эксклюзивного дилера, а вернулся рядовым стрелком вневедомственной охраны. У нас же это сплошь и рядом. У нас это запросто. И кто мы есть после этого по профессии? У мэнов нашего поколения поколение и есть профессия. Ага?Потом он еще чего-то типа того выспрашивал. Потом разговор зашел за керосин. Без которого Дорожник по нашей милости остался. Вот эта тема мне показалась совсем уж скучной.И я уснул. 3 А потом был рассвет: забрезжило в обновленном окне прогорклое безобразие, в пять минут свершилось сущее кровосмешение, и огласило себя — не криком, всхлипом — склизкое утро — скорое дитя инцеста.И меня растолкали.Когда-то очень давно, перепив самопального йогурта, я сочинил такое вот хайку (если вообще-то бывают русские хайку):
Солнце заходит,а взойдет ли — конечно,уверен глупец.
Лично я в положительном ответе на этот вопрос никогда уверен не был. Мало ли. Кто я, собственно, такой, чтобы уверенным быть? Никто. Пылинка. Ветошка. Похожее на Буратино чернильное пятнышко.Но допускал вероятность, и даже очень допускал, что есть на белом свете и тот, кто уверен. И думал: флаг ему в руки и в спину ветер. Норд-ост-вест-зюйд.Но вообще-то я хотел бы спросить у того, уверенного, — пока его ветром не унесло, — где, на каких скрижалях, высечено, что заходящее солнце всенепременно должно взойти? На каких? Ну, вот допустим, я умер бы ночью во сне, и что — оно взошло бы? Но для чего ему вставать, если меня уже нет? Какой реальный смысл? Думаю, без меня не было бы ему никакого резона дергаться. Обломилось бы.И никто не сможет убедить меня в обратном. Умозаключениями не доказать. А эксперимент не проведешь.Вернее, проведешь, конечно, но тогда уже мне его результат будет глубоко безразличен.Тот, который уверен, может сказать: ну и пусть бы ты умер, но я-то не умер. Для меня и встанет Солнце.Но это он про свое Солнце.А я имел в виду свое.Вообще-то на эту тему можно спорить до прободения язвы и воспаления аппендикса. Поубивать можно друг друга в споре на эту тему. И вовсе тогда ни одно Солнце не взойдет.Правда, всё равно потом на нашу братскую могилу придет маленький мальчик и скажет, что зря мы так. И объяснит этот умненький мальчик, что Солнце не встает и не садится — это Земля вращается вокруг Солнца, а никак не наоборот.Он умненький.Мальчик этот.Это он заставляет всё во Вселенной вращаться по предписанным константам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85