Мучается, конечно, но обобщающих выводов не делает.— Ладно, замнем, — кивнул Гоша.А я, меняя тему, спросил:— Чего ж ты, Гоша, в Америку-то свою не пошел?— Да я пошел, но не дошел, — оживился он, — заблудился. Шел-шел, а хайвэя всё нет и нет. И главное, сообразить невозможно, куда двигать, когда местность незнакомая. Привезли, Сусанины, хрен знает куда и бросили. Волкам на съедение. Молодцы!— Сам ушел, — напомнил Серега.— Да ладно тебе. — Гоша махнул рукой, дескать, что там спорить о пустом, и продолжил: — Короче, я туда-сюда там дернулся — ни фига. Нет трассы нигде. Хоть вымесись — нет. Ну, я плюнул и пошел куда глаза глядят. Иду, блин, а трава по пояс, птички, представляете, щебечут, солнышко греет, разомлел я чего-то, ну и подумал вдруг: да ну ее, ту Америку. И в России жить можно, если по уму.— Понял, значит? — приподнял удивленно правую бровь Серега.— Ага, понял, — кивнул Гоша, — прозрел. А как прозрел, на душе спокойно так стало. Благостно… И главное — не страшно. Думаю, да пошло оно всё… А потом я вот сюда каким-то макаром вышел. Витамины будете?Мы отказались, а он вытащил пузырек из кармана и закинул в рот пару капсул.— Слушай, а как ты просек, что мы тоже сюда заявимся? — решил я выяснить то, что меня в тот миг действительно интересовало. — С заказом вот даже, смотрю, подсуетился.— Так красавица эта и сказала, — кивнул Гоша на дочь степей, которая как раз принесла нам чай в стаканах с подстаканниками. — Ведь так, хони?Гоша попытался прихватить ее за осиную талию, но она ловко от него ускользнула и переспросила:— Что?— Ведь это ты мне сказала, сладкая, чтоб я их здесь дожидался? — еще раз спросил Гошка.— Ну да, — подтвердила девушка.— Нормально, — удивился я и поинтересовался у луноликой: — А ты как проинтуичила, что мы тут нарисуемся? Ясновидящая, что ли? Молнией тюкнутая?Девушка не поняла моего вопроса. Тогда Серега взялся:— Как вас зовут, если не секрет?— Аня, — ответила девушка.— Красивое имя.— Спасибо.— Аня, нас тут вот очень интересует, каким таким образом вы догадались, что мы к вам сюда зайдем?— Странные вы какие-то, чего гадать-то, если вы сами мне об этом сказали, — спокойно ответила девушка и начала собирать со стола освободившуюся посуду.— Когда?! — удивленно воскликнули мы с Серегой в унисон.— Да час назад где-то, — прикинула девушка, посмотрев на нас как на идиотов. — Уже забыли, что ли? Зашли, купили сигарет, вот вы купили, — показала она на меня, — и пообещали вернуться. А еще сказали, что если придет ваш друг, то пусть дождется. Он и пришел. Как вы и предупредили — в бежевом костюме. Вот. Я и передала ему. А что? Не надо было?— Надо-надо, — успокоил ее Гоша. — У вас там пиво, кстати, есть? А то чай как-то… Жарко.— «Жигулевское», — кивнула девушка.— Неси, сладкая, — подмигнул ей Гоша.И девушка, ловко подхватив нагруженный поднос, ушла выполнять заказ.— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил у меня Серега.— Шутишь? — ответил я.Гоша попытался вклиниться в нашу распасовку:— Вы о чем это, чуваки?— Да ни о чем, просто мы сюда, Магоша, не заходили, — медленно и тихо произнес Серега. — Мы здесь впервые.— Харэ разыгрывать-то, — не поверил ему Гоша. Я бы тоже на его месте в это не поверил. Но и на своем я переставал во что бы то ни было верить. Похоже, мы все тут перегрелись.Девушка принесла пиво. Пиво было холодным. По-настоящему. И мы жадно присосались каждый к своей кружке.Полегчало, но не помогло.Мне пришло на ум следственный эксперимент провести. Я оставил парней за столом и прошел в подсобку. Там было тесно и крепко попахивало хлоркой — как это и должно быть в небольшой забегаловке. Девушка Аня, что твоя Золушка, споро мыла посуду в большом эмалированном тазу. Я постучал по косяку. Она вытащила покрасневшую руку из пены и, откинув тыльной стороной ладони выбившуюся из-под косынки челку, с нескрываемым удивлением уставилась на меня. Я дежурно улыбнулся и спросил:— Скажи-ка мне, родная, а какие сигареты я давеча у тебя купил?— «Кэмэл», облегченные, — ответила она четко и не задумываясь, будто ждала от меня именно такого вопроса.— Оценка «отлично», — кивнул я и побрел в зал. Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша — да, других сигарет я не покупал с девятого класса. Даже в самые тоскливые годы.За столиком я нашел только Серегу. Он вяло выковыривал вилкой мясо из распотрошенного — не знаю, как позы будут в единственном числе, поэтому — пельменя. А Гоша куда-то уже подорвался.— Пельмень — животное нежное, — посочувствовал я Сереге и спросил: — А где Гошка?Теперь Серега посмотрел на меня как на помешанного:— Какой Гошка?У меня всё внутри оборвалось, екнуло и куда-то упало.— Как какой? Наш.— Ты чего, Дрон? Он же утром еще от нас свалил, — аккуратно, как врач больному, напомнил мне Серега.Я почувствовал внизу живота острую резь. Похоже, пиво плохо легло на лошадиное молоко. Не пошло.Впрочем, эта резь еще давала возможность цепляться за реальность. Но я не знал — надолго ли? По Витгенштейну, понятия мира и реальности не являются синонимами. Реальность, по Витгенштейну, — это осмысленная часть мира. Так вот: эта самая — понятная — часть мира в те мгновения стала стремительно уменьшаться для меня в размерах.— Мне выйти надо, — только и смог простонать я. И, схватившись за живот, рванул семимильными на выход.Забежав за вагончик, с радостью обнаружил невдалеке сортир из нетесаного горбыля. Над заведением гордо реял военно-морской Андреевский флаг. Гадать, отчего так всё парадно, мне было недосуг: я несся к заветной цели, как кенгуру, — скачками.Добежав, рванул что было силы дверку, но тшетно. Чуть ручку не оторвал. Дверка — кстати, украшенная оптимистичным граффити «ДээМБэ неизбежен», — оказалась запертой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85