Единственную трудность представлял самый край ущелья, нависавший над довольно острыми с виду камнями, среди которых подозрительно белели кости. Долго думать было некогда, ко мне бежал Гунарт с веревкой в руках, явно предназначенной не для того, чтобы помочь мне спуститься, и я прямо там, где стоял, повис на руках над пропастью. Висеть так я мог долго, наверное, целый день, если, конечно, никто не вздумает наступать сапогами мне на пальцы, но я провисел всего несколько мгновений, которые мне понадобились для того, чтобы рассмотреть склон. Потом я раскачался и прыгнул вперед, под нависающий край ущелья, зацепился за узкий выступ, нашел ногами опору и перевел дух.— Тьфу ты, сорвался, шальной! — услышал я где-то над собой растерянный голос Гунарта.— Если бы сорвался, вскрикнул бы, наверно, — возразил ему кто-то.— Призраки его забрали, вот и не вскрикнул! — заявил еще один голос.Наверху разгорелся спор, а я начал осторожно спускаться. Странно, но спускаться почему-то всегда труднее, чем подниматься. Может, потому что плохо видно, куда поставить ногу?Я уже почти достиг подножия скалы, когда меня заметили сверху. Голоса были едва слышны, но крик Гунарта: «Держи веревку, придурок, вытащу!» — разнесся по всему ущелью. «За придурка ответишь!» — проворчал я, продолжая спускаться.Чем ниже я спускался, тем чаще мне попадались изуродованные скелеты сброшенных в ущелье людей. На кого-нибудь другого это, наверное, произвело бы гнетущее впечатление, но у меня в Закатной башне стоял скелет какого-то древнего слуги, который в свое время умер от ужаса при виде моего доброго Роксанда. Я частенько использовал бедолагу в качестве вешалки, так что скелеты я воспринимал исключительно как предметы интерьера. На некоторых из разбросанных здесь сохранилась кое-какая одежда. На одном, застрявшем между двумя острыми каменными клыками, даже болтались какие-то белые, расшитые золотом лохмотья, похожие на мантию Керниуса. «Наверное, это и есть колдун, про которого говорил старик, напоивший меня волшебным зельем», — подумал я. И тут увидел сумку. Она зацепилась за выступ скалы и почти сливалась с ней по цвету. Наверное, я не обратил бы на нее внимания, но слова Рила, услышанные во сне, никогда нельзя пропускать мимо ушей.Достать сумку для меня особого труда не составило. Она оказалась достаточно крепкой, мягкая кожа совсем не испортилась от дождей и ветров, но, к моему разочарованию, пустой. В подкладке была изрядная дыра, и, как видно, все содержимое вывалилось сквозь нее и затерялось где-то внизу. Все-таки я повесил ее на плечо и спустился на дно ущелья Потерянных Душ. Глава 18УЩЕЛЬЕ ПОТЕРЯННЫХ ДУШ Несмотря на то что солнце еще не скрылось, в ущелье Потерянных Душ царили холод и мрак. Высоко наверху на фоне заходящего солнца маячил силуэт Гунарта, который, убедившись, что я вылезать не собираюсь, сбросил мне связку факелов, да неподалеку три лысых стервятника дрались из-за омерзительно пахнущих орочьих потрохов. И это было все, что связывало меня с миром живых.Кругом была земля мертвых. Трава здесь не росла, каменистое дно было сплошь усыпано белыми и желтыми костями и человеческими, эльфийскими и лошадиными черепами с пустыми глазницами. Стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая пронзительными криками стервятников. Наверное, можно было бы сказать, что вокруг ни души, если бы не постоянное ощущение, что тысячи глаз смотрят на меня со всех сторон.«Уютно, как в склепе», — поежившись, пробормотал я, пнул валявшийся поблизости череп орка и побрел в ту сторону, где, по моему мнению, была когда-то самая гуща сражения. С каждым шагом на душе становилось все тоскливее и тоскливее, и в конце концов до моего не совсем трезвого рассудка дошло, что лезть в ущелье Потерянных Душ на ночь глядя было по меньшей мере опрометчиво. Тем более что от стального оружия предков за двести лет под открытым небом не осталось ничего, кроме ржавых огрызков с золотыми или серебряными рукоятками. Целыми остались только черные длинные мечи темных эльфов, но и они были в основном сломаны или зазубрены до безобразия. После того как я с трудом разыскал несколько более-менее приличных мечей, стало ясно, что для того, чтобы вооружить всех моих людей, мне понадобится скорее всего провести в ущелье всю ночь.Когда последний луч солнца исчез за скалой, в пустых глазницах черепов загорелись тусклые голубые огни. От земли поднимался плотный туман. Он окружил меня со всех сторон, так что я уже не видел и собственных сапог, но вскоре собрался плотными клубами над лежавшими на земле костями. Вот тогда-то я и увидел призраков. Они поднимались и двигались на меня, хотя кости оставались лежать на земле. Шедшие на меня воины были бесплотны, как туман, но звуки, разносившиеся по ущелью — топот множества ног, звон доспехов, лязг выхватываемых из ножен мечей, — были настолько реальны, что меня не покидало ощущение угрозы. Я наконец увидел, каким было человеческое оружие до того, как рассыпалось ржавой трухой, и самым неприятным оказалось то, что все оно было направлено против меня одного. Сердце мое бешено колотилось, мне страшно хотелось выхватить меч и начать крушить врагов направо и налево, чтобы даже сунуться не смели ближе, чем на длину клинка. А еще больше хотелось просто убежать и спрятаться от этих нечеловеческих взглядов, потому что призраки — не люди и не орки, для призраков мой меч не страшнее, чем для меня тень от высокого дерева, да и не было у меня никакого меча — Гунарт сломал. Мне, переставшему бояться смерти в день гибели брата, стало не по себе. Но призракам совсем не обязательно было знать, что творилось у меня на душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113