— Я не очень ошибусь, предположив, что мы в плену?
— Совсем не ошибетесь, — Вэракк равнодушно следил за молодым собеседником, и нельзя было даже угадать, про что он думает. — Они называют это Аполлоном-2 — здесь временная тюрьма для военнопленных всего сектора. Вас доставили сюда три местных дня назад вместе с большинством пленных.
— А что с Хорра Лэйт'тэ? — голос До'оша дрогнул, когда он усилием воли отбросил последнее сохранившееся воспоминание: вертикальная полоса огня, расколовшая небо пополам, и вздымающаяся земля под ногами…
— Плохо, — Вэракк не опустил взгляда, и голос его ничуть не потеплел, но в эмпатических всплесках До'ош отчетливо ощутил жалость и сочувствие. — Вы крепко держались, хоть и не имели никаких шансов. Я говорил с выжившими: первая волна десанта почти вся погибла; последовавшие за ней долго ничего толкового не смогли сделать. Тогда с орбиты возобновили точечные удары по узловым точкам колонии и местам наиболее ожесточенного сопротивления; били на полное подавление. Насколько мне известно, кроме вас всего сто пять килрачей оказались в плену. Хвала Ушедшим, вы успели вовремя убрать с планеты детей!
До'ош, стиснув зубы, лежал и молча смотрел в потолок. Все, кто остался с ним, все, кого он знал с детства, друзья и просто знакомые… Погибли!
— Среди выживших… — начал он дрожащим голосом, но резко усилившееся чувство сожаления со стороны Вэракка сказало ему все, еще до того как он услышал ответ.
— Вы единственный уцелевший член Внутреннего или Внешнего Круга Хорра Лэйт'тэ. Сожалею, Советник, — добавил математик, заметив быструю гримасу горя на лице До'оша и, скорее всего, почувствовав ее отражение в эмпатической ауре.
В коридоре послышались быстрые, нервные шаги. Разума До'оша коснулось уже знакомое чувство; Вэракк, тоже почувствовав это, вопросительно повернулся к Леа, как раз появившейся в проеме с перекошенным от бешенства лицом.
— В чем дело, Леа?
— У Ямахта новый приступ, а все запасы кончились! Л'тосс и Агетта отправились к людям, но вряд ли они чего-то добьются — вы же знаете…
— Знаю! — выдохнул Вэракк, бессильно сжимая громадные кулаки. — У нас совсем ничего нет?
— Есть крохи болеутоляющего и немного витаминов, — чуть-чуть успокоившись, сообщила Леа. — Рокахх пытается придумать что-то с тем, что есть, но даже в случае успеха он справиться не раньше утра. А Ямахт может не прожить столько, отец.
— Про что это вы? — не выдержал До'ош. Отец и дочь (а теперь, когда они стояли рядом, даже сомнений не могло возникнуть в их родстве) переглянулись.
— У нас с людьми несколько сложные отношения, — с ледяной усмешкой сказал Вэракк. — В данный момент мы сидим на голодном пайке.
— Люди не дают нам почти ничего, — сердито бросила Леа. — Ни медикаментов, ни перевязочных материалов, ни средств диагностики! И сами, сожри их горропа, не спешат заниматься нашими больными! Не налажена санитария, нет нормальных жилищ — только эти холодные и сырые бункера; поступает очень низкокалорийная и бедная витаминами пища… да и той мало. У Ямахта обширные лучевые ожоги и заражение крови, а мы можем только менять ему холодные компрессы да вовремя кормить!
— Да он же умрет! — выкрикнул До'ош, резко отшвыривая в сторону тонкое покрывало. — Как люди могут…
— Они много чего могут! Пока они победители и могут делать все, что им взбредет в голову, а любви к нам у них нет. Впрочем, тут мы ничего не сделаем. Ямахт в сознании?
— Нет и уже давно, Вэракк. Рокахх считает, что он проживет еще максимум день — и, если Ушедшие будут милостивы, так и останется без сознания.
— Я должен быть около него, — До'ош содрогнулся, представив, что ко всем страданиям неизвестного ему Ямахта может добавиться смерть без Зова к Ушедшим; про то, что среди пленных наверняка хватает Стражей Небес, До'ош как-то не подумал. Кроме того, нелишним было бы взглянуть на больного — вдруг, помоги ему Ушедшие, он придумает что-то… хотя, что придумаешь с глубокими лучевыми ожогами, осложненными заражением крови? — Здесь есть одежда?
Леа молча показала на сверток, лежащий у стены. В нем оказались далеко не новые мешковатые штаны черного цвета, грязно-серая рубашка без рукавов и прочные башмаки. Ни нижнего белья, ни каких—либо средств ухода за собой в свертке не было.
Вэракк, жестом предложив ему одеваться, тихо сказал что-то дочери. Та ответила быстрым ментальным импульсом и пошла наверх.
— У вас умная и чуткая дочь, Вэракк, — заметил До'ош, натягивая штаны.
— У нее большие способности, но она не пожелала следовать моим путем, — математик пожал плечами. — Она служила Залу Страсти при Храме Рогга. К счастью, во время нападения людей она уцелела, а потом попала в один лагерь со мною.
До'ош озадаченно моргнул, но ничего не сказал. В словах Вэракка явно читалась гордость — и это понятно: служба любому из Залов в Доме Спокойствия требовала исключительных способностей, а требования к претенденту были крайне жесткие. Но рядом с гордостью тенью скользила легкая грусть, словно Вэракк рассчитывал на другой выбор дочери.
Вместе с Вэракком он вышел из бетонной коробки, в которой очнулся, и начал подниматься по узкому и низкому коридору. Сперва До'ош старался не спешить, но вскоре понял, что то ли благодаря собственному здоровью, то ли милости Ушедших, последствия ранения полностью или почти полностью миновали, и прибавил шагу.
Коридор закончился в маленьком полукруглом зале, от которого расходилось еще пять таких же туннелей. Седьмой коридор был немного шире и вел прямо — осмотревшись, До'ош озадаченно присвистнул: если это бункер, то у него крайне глупая архитектура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36