мне показалось, он даже сейчас испытывает гнев и стыд, рассказывая о тех скорбных событиях. — Мы, естественно, не знали, что и почему происходит, — но если бы не молчали, если бы потребовали объяснений…
— Мы хотели чуда, так сильно, так страстно… — с горечью произнесла Файрра. — И так сильно боялись прихода Дня Огня…
— Понимаешь, почему мы не можем рисковать? — взгляд Каш'шшода пылал, сверля меня. Всех моих сил, моей воли едва хватало, чтобы удержаться и не отвести глаз в сторону. — Однажды Стражи Небес смолчали, когда должны были говорить.
— Больше мы такого не допустим! — отчеканил Месстр. И мне не составило труда догадаться, что сейчас он говорил, практически как Глава Клана, как будущий Артх'хдеа Мезуту'а Холл. — Теперь ясно?!
Мне действительно было все ясно — дальше некуда. Они могли мне верить, сочувствовать, но рисковать они не собирались.
Теперь я хорошо понимал Месстра. Я был угрозой, непонятной и, вдобавок, оказавшейся в ненужном месте в ненужное время. И, как мне казалось, он скорее готов был забыть о пророчестве Райёё, чем допустить вновь чего-нибудь подобного Смотрящим в Ночь. А я ничего и никому не мог доказать, да и никто не будет меня слушать. Я вспомнил брезгливость, звучащую в незнакомом голосе, который я услышал, впервые придя в себя — и это было бы самым меньшим, попади я на глаза любому килрачу. В лучшем случае, убьют на месте.
Я встал и, пошатываясь, сделал пару шагов к кромке воды; Файрра с негодующим возгласом дернулась было усадить меня обратно, но короткий приказ Каш'шшода — и осталась на месте. Я, не обращая на них внимания, нагнулся, зачерпнул полные ладони воды, и плеснул себе в лицо. Раз, другой, третий — немного полегчало.
Немного — но не более.
Я провел пальцами по лицу, протер глаза. Случайно коснулся устроившегося на виске мерно подрагивающего щупальца.
— Что со мною делает ас-т'еда? — не оборачиваясь, спросил я. Файрра тихонько вздохнула:
— Она уже все сделала, судя по ее цвету. Усики подсоединились к области долговременной памяти и нервным центрам. Теперь она ждет последнего распоряжения.
— И?
— Ты потеряешь сознание, а когда проснешься — психоматрицы уже не будет. Но вспомнишь ты не все сразу — пройдет несколько дней, прежде чем твое подсознание окончательно справиться с последствиями уже собственного блока.
— Я очнусь здесь? — задал я, в общем-то, совершенно бесполезный вопрос. Ответ Каш'шшода меня не удивил:
— Нет. Я не зря просил Месстра прилететь сюда на этом корабле. Когда ас-т'еда закончит, тебя положат в кресло пилота и логико-аналитическое ядро самостоятельно выведет корабль к старым прыжковым воротам в глубине системы. Точка выхода — во Внешних Территориях.
— А если я откажусь?
— Тебя не должно быть в Империи, — ледяным голосом произнес Месстр. — И до заката Первой или тебя не будет здесь… или не будет вообще! И ты не сможешь просто так вернуться. Если ядро получит маршрутную карту с точкой выхода где угодно в Империи — реактор будет немедленно взорван.
Я обернулся, до боли стиснув зубы. Вдохнул. Выдохнул. Так, спокойствие, только спокойствие…
— Значит, мне предстоит либо сдохнуть в корабле, когда закончатся запасы, либо до конца своих дней жить на какой-то планете во Внешних Территориях? Это все, что вы мне можете предложить? Это и есть мой выбор?
Три пары глаз в упор смотрели на меня.
— Выбор есть всегда, — откашлялся и сказал Каш'шшод. — И не думай, что мы отсылаем тебя на смерть или вечную ссылку. Возможно, это единственный шанс для тебя помочь себе.
Я вернулся на свое место.
— Объясните!
— Во-первых, этот корабль, — Каш'шшод качнул головой в сторону берега. — Проект довольно старый: пытались промежуточное звено между крейсером и космолетом. Оказалось, для решения задач космолета его потенциал избыточен, а в сравнении с крейсером — слишком мал. Единственное, где его можно применять — разведка дальних областей Внешних Территорий. Там его запас автономности и боевые качества весьма кстати, но, опять-таки, серьезных исследований он вести не может. Проект свернули, сделав несколько экспериментальных моделей. Это одна из них. Проектировали корабль из расчета на семь членов экипажа, но можно справиться и в одиночку. Мы дополнительно модифицировали некоторые системы, чтобы облегчить тебе управление.
— Теперь, взгляни, — передо мною повисло изображение грязно-серого шара, рядом для масштаба — фигура килрача. — Знаешь, что это?
Естественно, я знал.
— Спасательная капсула, старая модель. Перестали использовать уже больше пятисот Оборотов.
Каш'шшод странно улыбнулся, точь-в-точь повторив улыбку, что на пляже, около лазарета в первый день.
— Вот как? — изображения помутнело и вновь обрело четкость. Теперь это был какой-то ангар, в котором с десяток килрачей в полном боевом облачении держала под прицелом этот шар — или его точную копию, — а двое с легким оружием и массерами вскрывали капсулу. Вот зеленоватый луч погас, аккуратно вырезанная часть серой обшивки поднялась вверх. Изображение стремительно рванулось вперед, демонстрируя то, что было внутри.
Может, стоило бы удивиться или еще что… Ну, да, я удивился — что с самого начала почти не задумывался, как попал с Зорас'стриа на Шенарот. Это действительно было странно, но вот по поводу того, что показывал мне Каш'шшод я не испытывал ни удивления, ни смятения, ни трепета — ровным счетом ничего. Я смотрел на отшатывающихся килрачей, хватающихся за импульсники и что-то торопливо кричащих в коммуникаторы, на вбегающее в ангар подкрепление, — но видел только себя. Черное пятно тьмы, без одежды или оружия скорчившееся с закрытыми глазами в тесном коконе капсулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79