Даг Истмэн посмотрел на меня.
— Пускай Скайт Уорнер самый знаменитый ганфайтер, но он всего лишь человек, а, как известно, все люди смертны. — И после этих слов Истмэн ударил меня кулаком в челюсть.
Капли крови брызнули из рассеченной губы на пол.
— Ха! Отличный удар, Даг! — восхитился Пламмер. — Ловко это у тебя получается. Истмэн наклонился ко мне:
— Когда ты умрешь, все будут говорить, что тебя убил я, капитан «Ангела ночи». Пройдет время, и люди забудут, кто такой Браен Глум и кто такой Скайт Уорнер. Будут помнить только Дага Истмэна. — Он усмехнулся. — Можешь даже не говорить, где те, с кем ты прибыл на станцию. В команде моего корабля пятьдесят человек, плюс тридцать человек охраны из фирмы «Стеркул», чтобы обыскать станцию нам понадобится полчаса — не больше.
— Отличная идея, Даг, — одобрил план компаньона Генри Пламмер. — Только пускай вначале скажет, кто его пустил на станцию.
— Шеф, — обратился молчавший до этого момента Гамильтон.
— Что?
— Я знаю, кто его пустил — это энергетик Вулгхард.
— Вулгхард? У него завтра заканчивается контракт. Не так ли? — Пламмер спрятал в карман носовой платок, которым вытирал потные ладони. — Ну так в мешок и за борт.
Из дверей, ведущих в коридор, раздался непонятный скрежет, металлическое бряцанье, что-то упало. Присутствующие обернулись на этот шум. В помещение въехала каталка с большим стеклянным террариумом. На нижней ее полке находились инструменты, химическая посуда, провода с клеммами и горел монитор портативного компьютера. Каталку перед собой толкал Зильберман.
— Мы пьи-ишли-и, — радостно улыбаясь, прокартавил профессор.
В террариуме, за толстым стеклом, что-то шевелилось.
Зильберман остановил каталку возле меня, и я с ужасом увидел огромную пиявку толщиной с человеческую ногу. Ее черное жирное тело лоснилось в свете ламп. Пиявка лениво вытягивала слепую голову с присоской и тыкалась в стекло, оставляя на стенках террариума склизкие отпечатки.
— Сейчас, сейчас, моя маленькая. — Зильберман в том месте, где пиявка касалась стенки террариума, бережно побарабанил пальцами по стеклу.
— Профессор, только давайте без нежностей, — попросил Пламмер, с брезгливым видом отходя в сторону, подальше от террариума с мерзким созданием.
Зильберман надел на руки толстые резиновые перчатки. Извлек из кармана белого халата маленькую коробочку и вынул из нее пучок длинных тонких игл.
— Никто не желает поассистиовать? — обратился профессор к присутствующим.
— Что нужно делать? — с охотой откликнулся на предложение Даг Истмэн.
— Подейжите, пожалуйста. — Зильберман протянул ему иглы. — Будете мне давать по одной.
Даг взял протянутые иглы и посмотрел на меня.
— Надо было соглашаться на заряд бластера в голову, — сочувственно произнес он.
То, что здесь происходило, мне нравилось все меньше и меньше. Я нервно заерзал на стуле.
— Господа (черт бы вас всех побрал), что вас интересует? Я готов сотрудничать, — попытался я остановить начинающееся мероприятие.
— Спохватился! — воскликнул Пламмер. — Теперь уж поздно. Доку важен сам процесс. Мы не имеем права вмешиваться в научный эксперимент. Скажите, господа! К тому же я еще ни разу не видел, как он это делает, хочу посмотреть.
— Да, — согласился Сэм Липснер, — это весьма любопытно.
Зильберман снял с террариума защитное стекло, отошел в сторону и аккуратно поставил его на пол, прислонив к идущему вдоль стены пульту лаборатории.
— Док! Док! — в ужасе воскликнул Пламмер. — Она вылезает!
Пиявка действительно высунула свою голову за край стенки террариума и, словно принюхиваясь, водила ею из стороны в сторону. Гамильтон и Вронский подняли карентфаеры, готовые открыть стрельбу. Липснер прижался горбом к стенке. А Даг Истмэн, хоть и остался на месте, не сделав назад ни шага, весь побледнел.
Я сидел от пиявки ближе всех. С моего места хорошо было видно, как открывается и закрывается ее черный рот. Я даже слышал отвратительное почмокивание и скрип ее тела, когда пиявка терлась о стекло террариума.
— Кто-нибудь, пристрелите эту тварь, — попросил я. Зильберман подтянул резиновые перчатки на руках и, не торопясь, пошел к террариуму.
— Я пьофессоу, а не доктоу, — снова напомнил он, проходя мимо Пламмера.
— Конечно, профессор, профессор, — торопливо согласился Пламмер, — только, профессор, запихните ее, пожалуйста, обратно.
— Куда ты, глупенькая? — Зильберман осторожно затолкнул пиявку обратно. — Подожди, кушанье еще не готово. А вы думайте, пьежде чем говоить, — сказал он мне. — Это етьчайший вид. Glistozius-paateus обитает только в тьопических лесах одной из планет системы Эос. Он занесен в Кьасную книгу. — Профессор взял из с рук Истмэна одну из игл. — Пищей этому виду служат пьиматы — такие маленькие обезьянки, — продолжил Зильберман с упоением рассказ об уникальном создании, при этом глаза его из-за мощных линз очков казались несообразно большими и страшными. — Она обладает уникальным свойством пьеобазовывать инфоймацию из мозга своих жейтв в электьические сигналы и пеедавать их своим соодичам, благодая чему все особи стаи узнают место нахождения пищи. Ваш покойный слуга тоже научился считывать эти сигналы и дешифовывать их.
— Теперь вы всегда сыты? — поинтересовался я.
— Ха-ха-ха! — Моя шутка развеселила профессора. — Очень остоумно, — отсмеявшись, продолжил он. — Благодая этой уникальной способности я смогу, напьимей, узнать, что вы видели, делали, слышали, о чем думали за пьошедшие день—два.
— Профессор, а мы не сможем узнать, что делал этот человек несколько лет назад? — поинтересовался Даг Истмэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42