Мы с Бакстером и Полом пошли следом.
Поднявшись на дорогу, я бросил последний взгляд на небольшой каменный холмик, еле различимый на дне речки, — все, что осталось на память о Роджере Пэйне. С приходом сезона дождей русло речки наполнится водой, и ее стремительные потоки смоют и это ничтожное напоминание о человеке, сотрут с лица земли, вычеркнут из истории. Вот Дорога Смерти и оправдала свое название.
Следующие несколько часов, проведенные нами на камнях ущелья Удар Топора под палящим солнцем, показались вечностью. Как ни старался Чарльз Гласс занять нас полезным делом, ничего из этого у него не получилось. Единственное, что он заставил нас сделать, так это приготовить обед. Да и тот пользовался небольшим спросом — из-за жары есть никто не хотел. А потом и сам Чарльз Гласс свалился под кое-как натянутый над лендспидерами брезентовый навес. Под брезентом было так же жарко, как и на открытом месте, но зато он защищал от прямых солнечных лучей, нещадно паливших сверху.
Время текло медленно, как песок в песочных часах. Жара стояла градусов сорок, и каждый из членов нашей экспедиции, включая и меня, непрерывно прикладывался к флягам с водой.
Ущелье, в котором мы оказались, с полным правом можно было назвать Солнечный Удар — такое безжалостное было здесь солнце. Как там приходилось нашим верхолазам, карабкавшимся по стенам этого ущелья? Над их головами не было даже клочка выгоревшего брезента, кое-как защищавшего нас. Единственное, что немного радовало, так это то, что и наши враги, поймавшие нас в этом месте, тоже испытывают на своей шкуре прелести здешнего солнца.
Наконец огненное ядро перекатило через середину, и от разбросанных внизу по руслу реки камней по направлению к востоку потянулись темные пятна теней. Давно прошли те четыре часа, после которых Дойл обещал подать сигнал. День незаметно переходил в вечер. Марка Хукера снова перенесли из салона лендспидера на свежий воздух и положили в тень за машиной. Если бы не равномерно подымавшаяся грудь, то можно было бы подумать, что он умер — такое бледное, с синими обводами вокруг глаз было у него лицо.
Чарльз Гласс посмотрел на часы, затем закинул голову вверх и обвел взглядом вершины ущелья.
— Время, время… — пробормотал он недовольным тоном. — Мы потеряли целый день в этом проклятом месте. Скайт, сходи проверь Мэта Блонди, а то он что-то притих на посту.
Я направился к лежавшему на матрасе возле поворота дороги Мэту Блонди. Мэт действительно лежал без движения и даже не пошевелился, когда я к нему подходил. У меня возникло беспокойство, не скончался ли он, пролежав несколько часов под свирепыми лучами солнца планеты Рок. Я подошел ближе и пнул его носком ботинка в бок. К счастью, он ойкнул и заворочался. Из-под матраса выкатилась пустая бутылка виски «Черный Саймон». Мэт был пьян. Его развезло на, солнце, и он проспал все это время, забыв напрочь о том, что он на посту. Следовательно, все это время за уступом скалы, на котором затаились люди Шона Рея, никто не наблюдал. И что они делали, и там ли они вообще, теперь было неизвестно.
Первым моим желанием было дать Мэту по его осоловевшей от выпитого и обгоревшей под солнцем с одного бока физиономии. Но потом я подхватил его под мышки и потащил к Чарльзу Глассу: пусть он сам разбирается со своими людьми. Ведь это он доверил Мэту Блонди следить за ущельем. Мне приходилось крепко держать этого пьяницу, чтобы он не упал. У него заплетались ноги, и он постоянно спотыкался, пока мы шли к вездеходам. При этом Мэт все время пытался освободиться от моей руки, которой я держал его, не давая упасть, и бормотал в мой адрес страшные проклятия.
— Этот пьяница проспал все на свете, — произнес я, когда мне наконец удалось дотащить Мэта Блонди до Чарльза, — что с ним делать, решай сам.
Чарльз Гласс недовольно покачал головой, глядя на Мэта Блонди, еле стоявшего на ногах.
— Эх Мэт, Мэт, опять напился. Я же предупреждал тебя, чтобы на посту ты не пил. За то, что ослушался, будешь дежурить всю следующую ночь. А сейчас останешься с Хукером.
Как раз в этот момент, когда Чарльз делал Мэту Блонди выговор за халатное отношение к возложенным на него обязанностям, в ущелье раздались выстрелы.
Несмотря на то что каждый из членов нашей экспедиции ожидал, что это вот-вот должно произойти, шум выстрелов из каренфайеров, разнесшийся по ущелью, привел всех в возбужденное замешательство. Только Чарльз Гласс как истинный предводитель знал, что делать дальше. Он выхватил из кобуры свой бластер и, взобравшись на капот красного лендспидера, перекрывая горное эхо, закричал, обращаясь к своим подчиненным:
— Вот наконец и настал наш черед! Каждый сейчас сможет проверить на деле, что он стоит! — Говоря это, Гласс размахивал бластером, глаза у него блестели, а растрепавшиеся седые волосы торчали во все стороны.
Сверху, в ущелье, яркой огненной точкой, оставляя за собой белесый след дыма, полетел фальшфейер — Элан Дойл подал сигнал.
— По машинам! — завопил Чарльз Гласс и прыгнул на переднее сиденье водителя лендспидера.
Я и Дел Бакстер проворно забрались к нему в машину. Пол Тэш, Ричард Пэйдж и Дэвид Мор оседлали зеленый лендспидер. А Мэт Блонди остался стоять на дороге с лежавшим рядом в беспамятстве Марком Хукером.
Взревели двигатели. Из-под днища машин со свистом вырвался сжатый воздух, разбрасывая во все стороны струи песка, мелких камней и пыли. Чарльз Гласс, ни мгновения не задумываясь над возможностью попасть под прицельный огонь вражеских каренфайеров, выехал из-за поворота на участок дороги, где недавно погибли наши товарищи, и на полной скорости помчался вперед, вдоль нависшего с противоположной стены ущелья уступа, на котором раньше прятались стрелки, к выходу в долину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39