Ни ключа.
Ни розы.
"Запомни, - велел он себе. - Запомни эту розу... и форму ключа".
Сюзанна всхлипывала от ужаса и потрясения, но, на миг пренебрегши ею,
Эдди отыскал палочку, которой они с Роландом рисовали. И трясущейся рукой
вывел на земле очертания, явившиеся ему в огне:

18
- Зачем? - наконец спросила Сюзанна. - Бога ради, зачем - и что это
было?
Минуло пятнадцать минут. Пламени костра позволили пригаснуть;
рассыпавшаяся горячая зола частью была затоптана, частью потухла сама.
Эдди сидел, держа жену в объятиях: Сюзанна, устроившись впереди,
откинулась к нему на грудь. Чуть поодаль, в сторонке, Роланд, подтянув
колени к груди, угрюмо всматривался в жаркие красно-оранжевые уголья.
Насколько мог судить Эдди, метаморфоз кости никто, кроме него, не заметил.
И Роланд, и Сюзанна увидели нестерпимое сияние ее сверхнакала; Роланд,
кроме того, видел, как кость взорвалась (или схлопнулась? этот термин, с
точки зрения Эдди, точнее отражал то, чему он стал свидетелем), но и
только. Или так молодому человеку казалось. Роланд, однако, порой делался
скрытен, а уж коли он решал держать свои намерения в секрете, то секрет
этот оказывался поистине _с_т_р_о_ж_а_й_ш_и_м_ - Эдди знал это по
собственному горькому опыту. Он задумался, не рассказать ли остальным, что
он видел (или _п_о_л_а_г_а_л_, будто видел), и решил, по крайней мере до
поры до времени, держать язык за зубами, а рот - на замке.
Никаких признаков самой челюсти в костре не было - ни осколочка.
- Затем, что у меня в голове заговорил вдруг властный голос,
молвивший: "ты должен", - ответил Роланд. - То был голос моего отца;
в_с_е_х_ моих праотцов. Когда слышишь подобный голос, не повиноваться - и
немедля - немыслимо. Так меня учили. Касательно же того, что это было,
сказать ничего не могу... по крайней мере, сейчас. Знаю только, что
последнее слово кости прозвучало. Я пронес ее через все, чтобы его
услышать.
"Или увидеть, - подумал Эдди и еще раз сказал себе: - Запомни.
Запомни розу. Запомни форму ключа".
- Она чуть нас не спалила! - Сюзанна говорила устало и раздраженно.
Роланд покачал головой.
- По-моему, это больше походило на потешные огни, какие бароны,
бывало, запускали в небо на приемах по случаю проводов старого года. Яркие
и пугающие, но не опасные.
Эдди посетила некая мысль.
- Роланд, а двоиться у тебя в мозгах не перестало? Не отлегло, когда
эта кость... э-э... взорвалась, а?
Он был почти убежден, что теперь-то все в порядке; во всех фильмах,
какие он смотрел, такая грубая шоковая терапия почти всегда срабатывала.
Но Роланд отрицательно мотнул головой.
Сюзанна в объятиях Эдди пошевелилась:
- Ты сказал, что начинаешь понимать.
Роланд кивнул.
- Да, так мне кажется. Если я прав, мне страшно за Джейка. Где бы, в
каком бы _к_о_г_д_а_ он ни был, мне страшно за него.
- Что ты хочешь сказать? - спросил Эдди.
Роланд встал, отошел к свернутым шкурам и принялся расстилать их.
- Для одного вечера историй и волнений довольно. Пора спать. Утром мы
пойдем вспять по следу медведя и посмотрим, нельзя ли отыскать портал,
который он был приставлен охранять. По дороге я расскажу вам, что мне
известно и что, как мне кажется, произошло - что, по-моему, все еще
происходит.
С этими словами стрелок завернулся в старую попону и новую оленью
шкуру, откатился от костра и больше говорить не пожелал.
Эдди с Сюзанной легли вместе. Уверившись, что стрелок, должно быть,
спит, они занялись любовью. Лежа без сна, Роланд слышал их возню и
последовавший за ней негромкий разговор. В основном речь шла о нем. После
того, как их голоса смолкли, а дыхание выровнялось и зазвучало на одной
легкой ноте, стрелок еще долго лежал тихо и неподвижно, глядя во тьму.
Он думал: прекрасно быть молодым и влюбленным. Прекрасно даже на том
кладбище, в какое превратился этот мир.
"Наслаждайтесь, пока можно, - думал Роланд, - ибо впереди - новые
смерти. Мы пришли к кровавому ручью. Не сомневаюсь, что он выведет нас к
реке крови. А по реке мы выйдем к океану. В этом мире зияют разверстые
могилы, и нет таких мертвецов, что покоились бы с миром".
Когда на востоке уже занималась заря, он смежил веки. Забылся
коротким сном. И видел во сне Джейка.

19
Эдди тоже видел сон - ему снилось, что он опять в Нью-Йорке и с
книгой в руке шагает по Второй авеню.
Воздух в этом сне был напоен вешним теплом, город - в цвету, а внутри
у Эдди, подобно глубоко вонзившемуся в мышцу рыболовному крючку, засела
щемящая тоска по родному дому. "Наслаждайся этим сном, тяни его столько,
сколько сможешь", - думал он. - "Смакуй... потому что ближе к Нью-Йорку,
чем сейчас, тебе уже не бывать. Домой возврата нет, Эдди. Кончен бал".
Он опустил взгляд к книге и ни капли не удивился, обнаружив, что это
"Домой возврата нет" Томаса Вулфа. На темно-красной обложке были вытиснены
три силуэта: ключ, роза и дверь. Эдди на миг остановился, быстро раскрыл
книгу и прочел первую строку. "Человек в черном спасался бегством через
пустыню, - писал Вулф, - а стрелок преследовал его".
Закрыв книгу, Эдди зашагал дальше. По его прикидкам, было около
девяти утра, может быть, девять тридцать, и поток машин на Второй авеню
был невелик. Гудели такси, лавируя, чтобы перестроиться из ряда в ряд, и
весеннее солнце подмигивало на ветровых стеклах, на ярко-желтых крыльях и
капотах. На углу Второй и Пятьдесят второй просил милостыню какой-то
ханыга, и Эдди кинул ему на колени книгу в красной обложке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29