- Я думаю, что больше его не увижу, - сказал он. - Мне его предоставили
на время. Я не думаю, что он найдет дорогу сюда.
Я пристально посмотрел на него, пытаясь понять, шутит ли он, но Коффи
говорил серьезно. Да я и не ожидал другого. Прошения не для таких, как Джон
Коффи, во всяком случае в то время. Им давали день в суде, а потом мир
забывал о них, пока в газете не появлялись строчки, что такой-то имярек
принял в полночь немного электричества. Но людей, у которых были жена, дети
или друзья и которые ожидали воскресенья, легче контролировать, если вообще
их надо было контролировать. В данном случае проблемы нет, и хорошо. Ведь
он, черт возьми, такой громадный.
Я немного поерзал на койке, а потом решил, что, возможно, если встать,
полегчает в нижней части живота, и я поднялся. Он почтительно отошел от меня
и сложил руки на груди.
- Легко тебе здесь будет, парень, или тяжело - все зависит от тебя. Я
тут для того, чтобы сказать: ты можешь облегчить жизнь и всем нам, потому
что все равно, конец один. Мы станем обращаться с тобой так, как ты
заслуживаешь. Вопросы есть?
- Вы оставляете свет после отбоя? - спросил он сразу, словно только
ждал случая.
Я уставился на него. Я слышал много странных вопросов от вновь
прибывших в блок "Г" - однажды меня спросили даже о размере груди у моей
жены, - но таких вопросов не задавали.
Коффи улыбался чуть смущенно, словно понимая, что мы сочтем это
глупостью, но не мог сдержаться.
- Мне иногда немного страшно в темноте, - объяснил он, - особенно в
незнакомом месте.
Я взглянул на него - на всю его огромную фигуру - и почувствовал
странную жалость. Да, они могли вызывать сочувствие, ведь мы их не видели с
худшей стороны, когда ужасы выскакивали из них, словно демоны в кузнице.
- Да, здесь довольно светло всю ночь, - сказал я. - Половина лампочек в
Миле горит с девяти вечера до пяти утра. - Потом до меня дошло, что Коффи не
имеет ни малейшего понятия о том, что я говорю: он не отличит Зеленую Милю
от тины в реке Миссисиппи, и поэтому показал: - Там, в коридоре.
Он кивнул с облегчением. Я не уверен, представлял ли он, что такое
коридор, но он мог видеть двухсотваттовые лампочки в сетчатых плафонах.
И тогда я сделал то, чего никогда не позволял себе с узниками. Я
протянул ему руку. Даже сейчас не знаю, почему я это сделал. Может, потому
что он спросил про лампочки. Харри Тервиллиджер просто остолбенел, честное
слово. Коффи взял мою руку с удивительной нежностью, и она исчезла в его
ладони. И на этом все было кончено. Еще одна бабочка в моей морилке. Мы
закончили.
Я вышел из камеры. Харри задвинул дверь и закрыл оба замка. Пару секунд
Коффи стоял неподвижно, словно не зная, что делать дальше, потом сел на
койку, уронил громадные руки между колен и опустил голову, как человек,
который скорбит или молится. Он что-то сказал своим странным, с южным
акцентом голосом. Я услышал это очень ясно, и хотя не много знал о том, что
он совершил - да многого знать и не надо, чтобы кормить и ухаживать за ним,
пока не придет срок заплатить за все, - меня до сих пор пробирает дрожь.
- Я ничего не мог поделать, босс, - произнес он. - Я пытался вернуть
все назад, но было слишком поздно.

3
- У тебя будут неприятности из-за Перси, - сказал Харри, когда мы
возвращались по коридору в мой кабинет. Дин Стэнтон, как бы третий в моей
команде, хотя у нас не было какой-то подчиненности внутри (Перси исправил бы
это положение в момент), сидел за моим столом и заполнял бумаги - до этой
работы у меня редко доходили руки. Он едва взглянул на нас, когда мы вошли,
просто протер стеклышки очков большими пальцами и снова уткнулся в бумаги.
- У меня были неприятности с этим стукачом с самого первого дня, -
ответил я, осторожно оттягивая, брюки от паха и подмигивая. - Ты слышал, что
он орал, пока вел этого верзилу вниз?
- Нет, - сказал Харри, - я сидел здесь, а отсюда плохо слышно.
- Я был в туалете и ясно слышал, - отозвался Дин. Он вытащил лист
бумаги, посмотрел на свет (я увидел кольцо от кофейной чашки на отпечатанном
тексте), потом бросил его в корзину. - "Мертвец идет". Наверное, вычитал это
в своих любимых журналах.
Наверное, так и было. Перси Уэтмор - заядлый любитель журналов
"Аргоси", "#С гэг" и "Мужские приключения". Почти в каждом номере печатался
тюремный рассказ, и Перси читал их с жадностью, будто ученый, ведущий
исследования. Он словно не знал, как вести себя, и пытался найти ответ в
этих журналах. Перси появился после казни Энтони Рея, убийцы с топором, и не
участвовал в казни, хотя и наблюдал за действием из аппаратной комнаты.
- Он знает, к кому обратиться, - сказал Харри, - у него есть связи.
Тебе придется отвечать за то, что отправил его с блока, и за то, что хотел
заставить сделать какую-то реальную работу.
- Не думаю. - Я и вправду не думал... но надеялся. Били Додж не из тех,
кто станет терпеть, когда человек ничего не делает, а только смотрит. - Мне
сейчас интереснее этот большой парень. Будут у нас с ним неприятности или
нет?
Харри покачал в ответ головой.
- Он был кроткий, как ягненок на суде в Трапингус Каунти, - подал голос
Дин. Он снял свои очки без оправы и стал тереть о жилетку. - Конечно, они
навесили на него цепей больше, чем Скрудж видел на призраке Марли, но он мог
бы их стряхнуть к чертовой матери, если бы захотел. Это игра слов, сынок.
- Я понял, - отозвался я, хотя не понял ничего. Я просто не любил,
когда Дин Стэнтон берет надо мной верх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19