Он не мог вспомнить, когда ел в последний раз, и боялся упасть в
обморок от голода. Абрахам, обутый в тяжелые оксфордские ботинки, с
суеверным ужасом смотрел на голые ноги Гэррети.
- Это звучит безжалостно, - заметил Гэррети.
- Что делать.
- А с остальными ты говорил?
- Нет еще. Только с тобой.
- Да, тебе, должно быть, это нелегко.
- Ничего легкого уже не будет.
Гэррети открыл было рот, потом закрыл. Он посмотрел вперед, на
Бейкера, идущего с трудом, приволакивая левую ногу.
- Зачем ты снял рубашку? - спросил он Абрахама.
- Она колется. Должно быть синтетика. У меня аллергия на синтетику.
Так что ты скажешь?
- Ты похож на религиозного фанатика.
- Да или нет?
- Ладно. Я согласен.
"Теперь ты животное, Гэррети. Грязное, измученное животное. Ты продал
их".
- Если ты попытаешься помочь кому-нибудь, мы не будем тебя удерживать.
Это против правил. Но после этого никто не будет с тобой говорить.
- Ладно.
- Пойми, Рэй. Никто ничего не имеет против тебя, но так нужно. Закон
джунглей.
- Ладно. Мне это не по вкусу, скажу честно, но я согласен. И говорю: я
хочу увидеть, как тебе выпишут пропуск, Абрахам. Очень хочу.
Абрахам облизал губы.
- Да.
- У тебя хорошие туфли.
- Только ужасно тяжелые.
- Ну, тебе же не блюз в них танцевать.
Абрахам хрипло засмеялся. Гэррети посмотрел на Макфриса. Невозможно
было понять, о чем он думает и думает ли вообще. Дождь пошел сильнее,
холоднее. Кожа у Абрахама приобрела оттенок рыбьего брюха. Гэррети подумал,
что теперь никто не скажет Абрахаму, что без рубашки он не доживет до утра.
"Макфрис, где ты? Ты слышишь нас? Я продал тебя, Макфрис, мушкетеров больше
нет".
- Ох, как не хочется так вот умирать, - Абрахам плакал. - На глазах у
всех этих болванов. Это так глупо. Так глупо.
Гэррети дал обещание в 15.15. Но к шести часам пропуск выписали лишь
одному. Все шли молча. Группы полностью распались. Все они согласились с
предложением Абрахама. Стеббинс рассмеялся и предложил скрепить клятву
кровью.
Становилось очень холодно. Гэррети начал думать, что солнце - это сон.
Даже Джен теперь казалась ему сном - сном в никогда не бывшую летнюю ночь.
Он вспомнил отца с его широкими плечами грузчика, с копной волос.
Вспомнил, как отец таскал его на спине.
Он с досадой подумал, что во Фрипорте почти не смотрел на мать, но она
была там - в своем старом черном пальто, с исхудавшим, измученным лицом.
Он, должно быть, обидел ее своим невниманием. Но теперь это было неважно.
"Погружаюсь глубже", - подумал он. На этой глубине все казалось проще.
Он поговорил с Макфрисом, и тот впервые признался, что спасал его чисто
инстинктивно. Во Фрипорте он увидел молодую беременную женщину и вспомнил о
жене Скрамма. Он совсем о ней забыл.
Длинный путь продолжался. Города проходили мимо них. Он впал в
забытье, из которого его вывели выстрелы и вопли толпы. Вскинув голову, он
увидел Колли Паркера, стоящего на броне вездехода с карабином в руках.
Один из солдат упал и лежал теперь на земле с пустыми, бессмысленными
глазами, уставленными в небо. Во лбу у него чернела аккуратная дырочка.
- Ублюдки! - закричал Паркер. Другие солдаты отпрыгнули от вездехода.
- Парни, бегите! Бегите! Вы...
Участники глядели на Паркера, не понимая, в то время как один из
солдат высунулся из-за вездехода и всадил ему пулю в спину.
- Паркер! - крикнул Макфрис, будто он единственный осознал, что
произошло. - Нет! _Паркер_!
Паркер застонал. Пуля была разрывной, и на его защитного цвета рубашке
расплылось красное пятно.
- Черт, - изумленно сказал он.
Он еще дважды нажал на курок карабина. Кто-то в толпе вскрикнул от
боли. Потом ружье выпало у него из рук, и он рухнул вниз и лежал там,
тяжело дыша, как собака, сбитая автомобилем. Изо рта у него хлынула кровь..
- Вы. У... блю... Ублю... -- и он умер.
- Что с ним? - спросил Гэррети. - Что с ним случилось?
- Он напал на них, - ответил Макфрис. - Должно быть, понял, что он на
пределе, и решил умереть так. Он ведь думал, что мы все... И знаешь,
Гэррети - мы бы могли.
- О чем ты? - Гэррети вдруг охватил страх.
- А ты не знаешь?
- Могли... с ним...
- Ладно. Забудь.
Макфрис отошел. Гэррети била дрожь. Он не хотел знать, о чем говорил
Макфрис. Не хотел об этом даже думать.
Длинный путь продолжался.
К девяти часам еще никто не выбыл, только Абрахам начал стонать. Было
очень холодно, но никто не предложил ему никакой одежды. Гэррети опять
подумал о первобытной справедливости, но это лишь вызвало у него тошноту.
Есть совершенно не хотелось, и его пояс с едой был еще почти полон.
Бейкер, Абрахам и Макфрис - вот и все друзья, которые остались. И
Стеббинс, если его можно считать чьим-то другом.
В темноте он едва не налетел на Бейкера. В руках у того что-то
звякало.
- Что ты делаешь?
- Считаю мелочь.
- Ну, и сколько? Бейкер улыбнулся:
- Доллар двадцать два.
- И что ты собираешься с ними делать?
Бейкер смотрел в темноту.
- Купи мне большой, - сказал он. Его легкий южный акцент теперь
усилился. - Самый большой, с розовым атласом внутри и белой подушкой. И
крепкий, чтобы крысы не забрались туда до самого Судного дня.
- Бейкер? Ты что, спятил?
- Я хочу умереть. Пора. Разве ты не хочешь?
- Заткнись! - Гэррети опять била дрожь.
Дорога пошла в гору, прервав их разговор. Гэррети шел вверх, чувствуя
боль во всем теле, в каждой его клеточке, и думал об идее-фикс Бейкера, о
гробе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60