.. _ДЖЕН_!
Он увидел ее. Она махала голубым шарфом, что он подарил ей на день
рождения, и дождь блестел на ее волосах, как жемчуг. Рядом стояла его мать
в своем черном пальто. Толпа сдавила их, и они беспомощно покачивались
взад-вперед. Над плечом Джен идиотски стрекотала телекамера.
Чья-то рука потянула его назад. Макфрис. Солдат бесцветным голосом
вынес им обоим предупреждение.
- Не ходи туда! - кричал Макфрис прямо в ухо. Острый ланцет боли
вонзился в голову Гэррети.
- Пусти!
- Не допущу, чтобы ты убил себя, Рэй!
- _Пустиииии_!
- Ты хочешь умереть у нее на руках?
Джен плакала. Он видел слезы на ее щеках. Он вырвался от Макфриса и
опять пошел к ней. Он плакал. Он любил ее.
_Рэй_, _я_ _тебя_ _люблю_.
Он видел эти слова на ее губах.
Макфрис снова поймал его за руку. Краем глаза он увидел свой класс под
школьным знаменем и среди них самого себя, кусок прошлогодней фотографии, и
он улыбался и махал самому себе.
Второе предупреждение.
_Джен_!
Она потянулась к нему. Их руки встретились.
В одной руке он сжимал холодную руку Джен, в другой руку матери. Он
дошел до них. Дошел.
И тут рука Макфриса рванула его назад. О жестокий Макфрис!
- Пусти! _Пусти_!
- Идиот, ты ненавидишь ее? Ты что, хочешь, чтобы тебя застрелили у нее
на глазах? Чтобы она запачкалась твоей кровью? Пошли скорее!
Он сопротивлялся, но Макфрис был сильнее. В глазах Джен появилась
тревога, и ее губы беззвучно шептали:
"Иди! Иди же!"
"Конечно, надо идти, - подумал от тупо. - Я же их гордость". В эту
минуту он и правда ненавидел ее.
Третье предупреждение. Теперь на лицах матери и Джен была паника. Рука
матери закрыла лицо, и он вспомнил, как руки Барковича протянулись к горлу
и начали его раздирать.
- Если ты собрался сделать это, то сделай за углом, идиот паршивый! -
крикнул Макфрис. Макфрис ударил его, ударил сильно.
- Ладно, - Гэррети пошел. - Ладно, все, видишь, я иду, пусти меня, -
он плакал.
Макфрис шел следом, готовый опять поймать его.
У поворота Гэррети оглянулся, но они уже потерялись в толпе. Он
подумал, что никогда не забудет этого выражения паники на их лицах. Все,
что ему удалось увидеть, - мелькнувший над головами голубой шарф.
Он повернулся и пошел прочь.

Глава 16
"Пролилась кровь! Листон спотыкается!
Клэй изматывает его комбинациями!
Клэй его убивает! Клэй его убивает!
Леди и джентльмены, Листон падает!
Сонни Листон упал! Клэй прыгает...
кричит... О, леди и джентльмены, я
просто не знаю, как описать эту сцену!"
(Комментатор на втором
поединке Клэя и Листона)

Таббинс сошел с ума.
Таббинс был коротышка в очках и с лицом, усыпанным веснушками. Он
постоянно подтягивал джинсы и мало говорил, на, в общем, был вполне терпим,
пока не спятил.
- _Блудница_! - орал он дождю, запрокинув лицо вверх, и струйки воды
текли ему в рот и глаза. - Блудница Вавилонская пришла к нам! Она легла на
улицах и раскинула ноги свои на камнях мостовых! Скверна! Скверна! Бегите
от нее! На устах ее мед, но в сердце ее гниль и нечистота!
- Господи, хоть бы он заткнулся, - устало сказал Колли Паркер. - Он
хуже Клингермана.
- Бегите от блудницы! Скверна! Нечистота!
- Черт! - пробормотал Паркер, трясущимися руками поднося ко рту
фляжку. - Я сейчас убью его! - из глаз его покатились бессильные слезы.
Было три часа дня. Позади остался Портленд. Совсем недавно они
миновали указатель, извещавший, что до границы Нью-Хэмпшира осталось всего
44 мили.
Всего. _Всего_ - что за идиотское слово!
Гэррети шел рядом с Макфрисом, но тот с самого Фрипорта молчал. Да
Гэррети и не решался говорить с ним. Он опять был в долгу и стыдился этого
потому, что знал - он сам не сможет спасти Макфриса. Джен с матерью
исчезли, исчезли навсегда. Если только он не выиграет. А сейчас он очень
хотел выиграть.
Странно, он в первый раз хотел выиграть. Даже на старте, который
теперь казался эпохой динозавров, он вряд ли всерьез хотел этого. Тогда все
еще казалось игрой, но ружья стреляли не пистонами, и все это было реально.
И он хотел выиграть.
Ноги болели вдвое сильнее, и при глубоком вдохе появлялась острая боль
в груди. Не утихал и жар - может быть, он заразился от Скрамма.
Он хотел выиграть, но не верил в это. На финише ведь не будет уже
Макфриса, чтобы его спасти. Он просто не сможет сделать последний шаг.
С Фрипорта они потеряли только троих. Одним из них был несчастный
Клингерман. Осталось двадцать.
Они перешли по мосту тихий ручеек. Грянули выстрелы, толпа вскрикнула,
и в сердце у Гэррети опять зашевелилась робкая надежда.
- Видел свою девушку?
Это был Абрахам, напоминающий участника Батаанского марша. Почему-то
он снял куртку и рубашку, обнажив костлявую грудь.
- Да, - сказал Гэррети. - И я собираюсь вернуться к ней.
Абрахам улыбнулся:
- Что! Ах да, есть такое слово: вернуться. Это был Таббинс?
Гэррети прислушался, но ничего не услышал, кроме гула толпы.
- Я говорю себе, - сказал Абрахам, - что нужно ни о чем не думать,
только подымать и опускать ноги.
- Правильно.
- Но тут такое дело... даже не знаю, как тебе сказать.
Гэррети пожал плечами:
- Просто скажи.
- Ладно. Мы должны пообещать друг другу.
- Что?
- Не помогать никому. Просто идти и все.
Гэррети смотрел на свои ноги, босые и грязные, с сильно вздувшимися
венами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60