Может быть, все.
Все они задохнутся здесь, под шестью футами темноты, крича и царапая
сломанными ногтями крышки своих гробов. Священник наверху будет монотонно
бубнить молитвы, а скорбящие родственники - шаркать ногами, торопясь на
свежий майский воздух. И скоро они услышат шелест мириадов червей и жуков,
спешащих к ним...
"Я схожу с ума", - подумал Гэррети.
Ветерок прошелестел по ветвям сосен.
Гэррети повернулся задом и помочился. Гаркнесс сопел на ходу: похоже,
уснул. Гэррети вдруг стал слышать все, самые тихие звуки окружающей его
жизни. Кто-то жевал; кто-то сморкался; кто-то тихо кого-то о чем-то
спрашивал. Янник еле слышно напевал.
- Зачем я ввязался в это? - безнадежно спросил Олсон, вторя недавним
мыслям Гэррети. - Зачем я согласился?
Никто не ответил. Как будто Олсон уже был мертв. Еще одно пятно света.
Они прошли кладбище, темную церковь и ступили на улицу еще одного городка.
В деловой части собрались посмотреть на них человек десять. Они
приветствовали проходящих, но непривычно тихо, словно боясь разбудить
соседей. Самым молодым среди них был мужчина лет сорока в очках без оправы.
Гэррети развеселило, что ширинка у мужчины была почему-то расстегнута.
- Давай-давай! Молодцы! - тихо выпевал он, маша им пухлой белой
ладонью.
Они прошли мимо перекрестка, где сонный полицейский удерживал
громадный грязный трейлер, и городок кончился - как прочитанный рассказ
Ширли Джексон.
- Посмотри на этого типа, - тронул его за плечо Макфрис.
"Тип" оказался высоким парнем в зеленом плаще. Он шел, все время
раскачиваясь и держась руками за голову. Раньше они почему-то его не
видели... или это темнота так изменила лица.
Парень запутался в собственных ногах и едва не упал. Гэррети и Макфрис
зачарованно следили за ним минут десять, забыв про собственную усталость. В
конце концов он упал и получил предупреждение. Гэррети не думал, что парень
сможет встать, но он встал и пошел. На плаще у него был номер 45.
- Что с тобой? - прошептал Олсон, но парень, казалось, не слышал.
Гэррети уже заметил, что многие из них ничего не видят и не слышат. Ничего,
кроме дороги. Как будто идут по канату над черной бескрайней бездной.
- Как тебя зовут? - спросил он, но парень опять не ответил. Внезапно
Гэррети начал спрашивать его снова и снова, повторяя одно и то же, лишь бы
не оставаться наедине с этой молчащей пустотой. - Как тебя зовут? Как тебя
зовут? Кактебязовуткакте...
- Рэй, - Макфрис потянул его за рукав.
- Он не отвечает. Пит, я хочу знать его имя - пусть скажет...
- Не трогай его, - тихо сказал Макфрис. - Он умирает.
Парень под номером 45 упал снова, на этот раз лицом вниз. Когда он
поднялся, лицо его было в крови. Все услышали, как ему объявили последнее
предупреждение.
Они прошли через проем еще большей темноты - железнодорожный переезд.
Когда они вышли, Гэррети с радостью увидел впереди длинный, пологий спуск.
45-й упал в последний раз. Прогрохотали выстрелы. Гэррети решил, что
его имя уже не имеет никакого значения.

ГЛАВА 6
"Теперь соревнующиеся находятся в
изолированных кабинах".
(Джек Берри)
Полчетвертого утра.
Рэю Гэррети это время показалось самой длинной минутой самой длинной в
его жизни ночи. Это была мертвая точка, пик отлива, когда море отступает,
оставляя на песке разбитые бутылки, ржавые жестянки из-под пива,
использованные презервативы и поросшие зеленым мхом скелеты в клочьях
одежды.
После парня в зеленом плаще выписали пропуск еще семерым. Около двух
часов трое выбыли почти одновременно - как сухие листья, сдутые осенним
ветром. Они прошли 75 миль и лишились двадцати четырех участников.
Но это было неважно. Важным была мертвая тишина. Снова прогремели
выстрелы, и кто-то упал. На этот раз лицо было знакомым - Дэвидсон, номер
8, тот самый, что когда-то на пикнике "подержался" за толстую тетку.
Гэррети только миг смотрел на бледное, залитое кровью лицо Дэвидсона и
быстро отвел глаза. Теперь он почти все время смотрел на дорогу. Иногда
белая полоса была четкой, иногда казалась разорванной, а иногда двоилась,
как лыжный след. Он удивлялся, как люди могут весь год ездить по этой
дороге и не видеть этих выписанных белым иероглифов жизни и смерти. Или они
видят?
Асфальт зачаровывал его. Как, должно быть приятно сесть на него.
Сначала присесть, слыша хруст в коленях. Потом протянуть вперед руки и
коснуться прохладной шершавой поверхности. Потом сесть на задницу,
чувствуя, как ноги освобождаются от тяжести твоих ста шестидесяти фунтов...
а потом лечь, глядя на колышущиеся вокруг деревья и на волшебные огоньки
звезд... лежать, не обращая внимания на предупреждения, и ждать... ждать...
Да.
Слышать, как участники проходят мимо, расступаясь в священном ужасе.
Слышать их шепот: "Это Гэррети, смотрите, сейчас ему выпишут пропуск!"
Может быть, смех Барковича. Потом лязгнут затворы карабинов...
Он заставил себя оторвать взгляд от дороги и посмотрел на горизонт,
выискивая там лучи рассвета. Конечно же, там было темно.
Они миновали еще два или три городка, пустых и темных. С полуночи им
встретилось не больше трех десятков людей, того типа, что каждый Новый год
мрачно ждут, когда стрелка часов достигнет двенадцати. Остальные три часа
были сплошным полусном-полубдением, полным кошмаров.
Гэррети вгляделся в лица окружающих, не узнавая их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60