- Совершенно верно, сэр, вот только Денни...
- Я знаю. Печальная история, малыш. Как говорится в Библии, "и в
расцвете лет помни, человек, что ты смертен". Вот так, малыш... Знаешь, у
меня брат погиб в Корее. Тебе когда-нибудь говорили, как ты похож на
Денни? Да-да, ну, просто копия брата...
- Да, сэр, говорили, - соврал я.
- Я ведь отлично помню, каким он классным был полузащитником. Вот это
игрок, Бог ты мой! Ты тогда был слишком мал и вряд-ли что-то запомнил...
Он уставился поверх меня куда-то в пространство, словно перед его
глазами возникло вдруг видение моего брата.
- Ну, почему же? Прекрасно помню. Эй, мистер Дассет...
- Что, малыш?
От нахлынувших воспоминаний глаза его затуманились, а зубочистка
слегка вздрагивала во рту.
- Снимите руку с весов.
- Что-что? - В легком недоумении он уставился на тарелку весов, где,
рядом с гамбургерами, покоились его пальцы-сардельки. - Ах, да... Извини,
задумался о твоем брате, упокой, Господи, душу его. - Он убрал ладонь с
весов, и стрелка тут же прыгнула вниз на добрых шесть унций. Пришлось-таки
ему доложить еще гамбургеров. - Ну, хорошо, держи, - сказал он, протягивая
мне пакет. - Посмотрим, что тут у нас получилось... Три фунта гамбургеров
- доллар и сорок четыре цента, рулет - двадцать семь, четыре воды - сорок,
плюс открывалка за два цента. Итого... Он пощелкал костяшками счетов, -
два двадцать девять.
- Тринадцать, - возразил я.
Нахмурившись, он медленно поднял на меня глаза:
- Что ты сказал?
- Два тринадцать. Вы неправильно посчитали.
- Ты что, малыш...
- Вы неправильно считаете, - повторил я. - Сначала вы собирались меня
обвесить, мистер Дассет, а теперь хотите обсчитать? У меня была мысль
оставить вам несколько центов чаевых, однако, теперь я, наверное, от этого
воздержусь.
Я выложил перед ним ровно два доллара и тринадцать центов мелочью. Он
хмуро посмотрел на деньги, затем на меня. Лоб его пересекли глубокие
морщины.
- Да ты в своем уме, молокосос?! - В тоне его звучала неприкрытая
угроза. - Считаешь себя чересчур умным, да?
- Не чересчур, сэр, а в самый раз. И я вам не молокосос. Что бы
сказала, интересно, ваша собственная мамочка, узнай она, что ее сыночек
обсчитывает, как вы говорите, малышей?
Он чуть ли не в лицо швырнул мне пакет. Бутылки с "кокой" сердито
зазвенели. Физиономия его побагровела, и он заорал:
- Вон из моего магазина, молокосос! Смотрите, какой умник нашелся!
Сукин ты сын, не вздумай появиться у меня еще раз - вышвырну к чертовой
матери, так и знай!
- Успокойтесь, не появлюсь, - парировал я, направляясь к двери. Жара
за ней стояла несусветная. Солнце, хоть и давно перевалило полуденную
отметку, продолжало палить нещадно. - И непременно прослежу за тем, чтобы
ни один из моих друзей - а их у меня где-то с полсотни - никогда не сунул
нос в вашу парашу.
- Ублюдок! - завопил Джордж Дассет. - Брат твой не был таким!
- Да пошел ты...
Указав точный адрес, я выскочил на улицу. Дверь за мной с пушечным
выстрелом захлопнулась. Вдогонку я услышал:
- Ну, погоди, гаденыш, как только я тебя еще увижу, к чертовой матери
башку оторву!
Не переставая хохотать, хоть, честно говоря, сердце у меня и
колотилось, я добежал до ближайшего пригорка и только тогда перешел на
шаг, поминутно оборачиваясь: черт его знает, вдруг он погнался за мной на
машине, или еще что...
Он, однако, не стал гнаться, и очень скоро я добрался до ворот
свалки. Сунув пакет за пазуху, я перелез через ограду, спрыгнул на другой
стороне, и тут увидел то, что мне уж совершенно не понравилось: возле
лачуги Майло Прессмана стоял его потрепанный "бьюик" 1956 года. Значит,
Майло уже явился на работу, и если меня угораздит напороться на него,
тогда пиши пропало. Пока что ни его, ни вселяющего ужас Чоппера нигде не
было видно, к тому же конура монстра располагалась в дальнем конце свалки,
и тем не менее я уже пожалел, что перелез через ограду - ведь мог же
обойти свалку стороной. Как бы то ни было, лезть обратно теперь еще
опаснее: Майло может запросто меня заметить и спустить свое чудовище с
цепи.
В голове у меня слегка помутилось от страха. Стараясь выглядеть как
можно невиннее - будто свалка и есть мой дом родной, - я не торопясь
направился к той части изгороди, за которой виднелись железнодорожные
рельсы.
Футах в пятидесяти от загородки, когда мне начало уже казаться, что
на сей раз пронесло, я вдруг услышал крик Майло:
- Эй! Эй, парень! Ты что тут делаешь? Ну-ка, сейчас же отойди от
загородки!
Мне бы послушаться его, однако страх наоборот погнал меня к изгороди
так, что только пятки засверкали. По ту сторону решетки я заметил
обеспокоенные лица Верна, Тедди и Криса.
- А ну вернись! - орал мне вслед Майло. - Вернись, паршивец, или я
пса спущу!
Угроза эта словно подтолкнула меня, и я удвоил скорость. Пакет с едой
трепыхался у меня за пазухой. Тут я услышал идиотский хохот Тедди, крик
Верна: "Скорее, Горди! Ну же, давай быстрей!" - и сразу вслед за этим
команду Майло:
- Взять его, Чоппер! Фас его, малыш!
Верн, оттолкнув Тедди, поймал пакет, который я перекинул через
загородку. Представив ринувшегося за мной Чоппера - огнедышащее, клыкастое
чудище, от топота которого земля вдруг содрогнулась, я заорал благим
матом, одним прыжком взвился на изгородь и, будто мешок с дерьмом,
шлепнулся по другую ее сторону, совершенно не заботясь, куда именно.
Свалился же я на продолжавшего гоготать Тедди, сбив с его носа очки и
больно ударившись о его мосластое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56