.. он ждал от Дюссандера БЛЕСТЯЩЕЙ реакции.
"Слабак, - презрительно подумал Тодд. - Ну и слабак".
Паукообразная рука просунулась в щель и ухватилась за другой конец
газеты.
- Давай ее сюда.
- Да, мистер Дюссандер. - Тодд выпустил свой конец. Паук втянул лапку
внутрь.
- Моя фамилия Денкер, - сказал старик, - а не какой-то там Дю-зандер.
Оказывается, ты не умеешь читать. Очень жаль. Будь здоров.
И снова дверь начала закрываться. Тодд одним духом выпалил в сужающу-
юся щель:
- Берген-Бельзен, с января по июнь сорок третьего. Аушвиц, с июня со-
рок третьего по июнь сорок четвертого, Unterkommandant*. Патэн...
Дверь приостановилась. Мешки под глазами на землисто-сером лице каза-
лись складками на съежившемся воздушном шаре, висящем в просвете. Тодд
улыбался.
- Из Патана вы бежали перед приходом русских. Добрались до Буэнос-Ай-
реса. Говорят, там вы разбогатели, вкладывая вывезенное из Германии зо-
лото в торговлю наркотиками. Неважно. С пятидесятого по пятьдесят второй
вы жили в Мехико. А потом...
- Мальчик, у тебя не все дома. - Скрюченный артритом палец описал
несколько кругов у виска. Но при этом слишком уж явно задрожали губы.
- Что было с пятьдесят второго по пятьдесят восьмой - не знаю, - про-
должал Тодд с еще более лучезарной улыбкой. - Никто, я думаю, не знает,
во всяком случае, ни слова не просочилось. Но перед тем как власть на
Кубе захватил Кастро, вас обнаружили в Гаване, вы работали консьержем в
большом отеле. Вас потеряли из виду, когда повстанцы вошли в город. В
шестьдесят пятом вы вынырнули в Западном Берлине. И там вас чуть не взя-
ли за жабры. - Последнее слово у него прозвучало особенно сочно. При
этом пальцы сжались в кулаки. Взгляд Дюссандера невольно упал на его ру-
ки, подвижные, сноровистые, руки американского мальчишки, созданные,
чтобы мастерить гоночные лодки из мыльниц и модели кораблей. Тодд отдал
дань тому и другому. Всего год назад они с отцом построили модель "Тита-
ника". На это у них ушло четыре месяца, модель и по сей день стоит в от-
цовском кабинете.
- Я не знаю, о чем ты, - сказал Дюссандер. Без вставной челюсти вмес-
то слов во рту у него получалась каша, и это не нравилось Тодду. Выходи-
ло как-то... неубедительно, что ли. Полковник Клинк в фильме "Молодчики
Хогана" и тот больше походил на нациста, чем Дюссандер. Но в свое время
этот тип выглядел, конечно, будь спок. В статье, напечатанной в журнале
"Менз экшн", автор назвал его "Упырь из Патэна". - Убирайся-ка ты лучше
подобру-поздорову. Пока я не позвонил в полицию.
- А что, и позвоните, мистер Дюссандер. ГЕРР Дюссандер, если вам так
больше нравится. - Улыбка не сходила с его губ, обнажая великолепные зу-
бы, по которым три раза в день проходилась зубная щетка и паста с бога-
тым содержанием фтора. - После шестьдесят пятого вас уже никто не ви-
дел... только я, когда два месяца назад узнал вас в городском автобусе.
- Да ты помешанный.
- Так что если хотите позвонить в полицию, - продолжал с улыбкой
Тодд, - валяйте. Я подожду на крыльце. Но если вам не к спеху, то почему
бы мне не войти? Посидим, поговорим.
Несмотря ни на что, в голове Тодда шевелился червячок сомнения. А
вдруг ошибка? Это тебе не упражнение в учебнике. Это настоящее. Вот по-
чему он почувствовал огромную радость (ЛЕГКУЮ радость, как он уточнит
для себя позднее), когда Дюссандер сказал:
- Ты, конечно, можешь зайти на минутку. Просто я не хочу, чтобы у те-
бя были неприятности, понятно?
- Еще бы, мистер Дюссандер, - сказал Тодд, переступая порог. Дюссан-
дер закрыл за ним дверь, словно отрезав утро.
В доме пахло затхлостью и спиртным. Такие запахи иногда держались по
утрам и у них дома, после вечеринки накануне, пока мама не открывала
настежь окна. Правда, тут было похуже. Тут запахи въелись и все собой
пропитали. Запахи алкоголя, подгоревшего масла, пота, старой одежды и
еще лекарств - ментола и, кажется, валерьянки. В прихожей темнотища, и
рядом этот Дюссандер - втянул голову в ворот, этакий гриф-стервятник,
ждущий, когда раненое животное испустит дух. Сейчас, невзирая на двухд-
невную щетину и обвислую дряблую кожу, Тодд явственно увидел перед собой
офицера в черной эсэсовской форме; на улице, при дневном свете, вообра-
жение не бывало столь услужливым. Страх, точно ланцет, полоснул Тодда по
животу. ЛЕГКИЙ страх, поправится он позднее.
- Имейте в виду, если со мной что-нибудь случится...
Дюссандер презрительно отмахнулся и прошаркал мимо него в своих шле-
панцах, как бы приглашая за собой в гостиную. Тодд почувствовал, как
кровь прихлынула к щекам. Улыбка увяла. Он последовал за стариком.
И вот еще одно разочарование, которого, впрочем, следовало ожидать.
Ни тебе писанного маслом портрета Гитлера с упавшей челкой и неотступным
взглядом. Ни тебе боевых медалей под стеклом, ни почетного меча на сте-
не, ни "люгера" или "Вальтера" ни камине (и самого-то камина, сказать по
правде, не было). Все правильно, что он, псих, что ли, выставлять такие
вещи на обозрение. Тодд не мог внутренне согласиться с этим резоном, и
все же трудно было вот так сразу выкинуть из головы то, чем тебя пичкали
в кино и по телевизору. Он стоял в гостиной одинокого старика, живущего
на худосочную пенсию. Допотопный "ящик" с комнатной антенной - концы ме-
таллических рожек обмотаны фольгой для лучшего приема. На полу облысев-
ший серый коврик. На стене, вместо портрета Гитлера, свидетельство о
гражданстве, в рамке, и фотография женщины в чудной шляпке.
- Моя жена, - с чувством произнес Дюссандер.
1 2 3 4 5