- В "Оверлуке" сто десять номеров, - сказал он тоном школьного
учителя. - Тридцать номеров, все люкс, здесь, на четвертом этаже. Десять -
в западном крыле (Президентский в том числе), десять - в центральной
части, и еще десять в восточном крыле. Виды из всех окон открываются
великолепные.
ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, БЕЗ РЕКЛАМЫ ТЫ МОЖЕШЬ ОБОЙТИСЬ?
Но он хранил молчание. Ему нужна была работа.
Уллман засунул четвертый этаж под низ стопки и они принялись изучать
третий.
- Сорок номеров, - сказал Уллман, - тридцать двухместных и десять
одноместных. А на втором этаже - по десять тех и других. Плюс на каждом
этаже по три бельевые и кладовки: на третьем этаже - в самом конце
восточного крыла отеля, на втором - в самом конце западного крыла.
Вопросы?
Джек покачал головой. Уллман смахнул прочь третий и второй этажи.
- Теперь - первый этаж. Вот здесь, в центре, стойка администратора.
Позади нее - служебные помещения. От стойки администратора на восемьдесят
футов в обе стороны тянется вестибюль. Вот тут, в западном крыле, столовая
"Оверлука" и бар "Колорадо". Банкетный и бальный залы - в восточном крыле.
Вопросы?
- Только насчет подвала, - сказал Джек. - Для смотрителя на зимний
сезон это - самый важный этаж. Где, так сказать, разворачивается действие.
- Все это вам покажет Уотсон. План подвала - на стене котельной. - Он
внушительно нахмурился, возможно желая показать, что столь низменные
стороны жизнедеятельности "Оверлука", как котел и водопровод, не его,
управляющего, забота. - Может быть неплохо было бы поставить там несколько
крысоловок. Минуточку...
Он извлек из внутреннего кармана пиджака блокнот и нацарапал записку
(на каждом листке четким почерком, черными чернилами было написано: СО
СТОЛА СТЮАРТА УЛЛМАНА) и, оторвав листок, положил в ячейку для исходящих
бумаг. Блокнот снова исчез в кармане пиджака Уллмана, словно завершая
волшебный фокус: вот он есть, Джекки, малыш, а вот его нет. Да-а,
парень-то и правда шишка.
Они заняли свои прежние места, Уллман - за столом, Джек - перед ним;
задающий вопросы и отвечающий на них; проситель и не поддающийся хозяин.
Уллман сложил аккуратные ладошки на пресс-папье и в упор взглянул на Джека
- лысеющий низенький человек в костюме банкира и галстуке спокойного
серого тона. Гвоздика в петлице уравновешивалась маленьким значком на
другом лацкане. Там золотыми буковками было написано только одно слово:
СОТРУДНИК.
- Мистер Торранс, я буду с вами предельно откровенным. Элберт Шокли -
человек влиятельный, он много вложил в "Оверлук", который в этом сезоне
впервые за свою историю принес прибыль. Кроме того, мистер Шокли заседает
в Совете директоров, но в отелях мало что понимает, и уж он-то признает
это раньше всех. Однако по поводу смотрителя он вполне ясно дал понять,
чего хочет. А хочет он, чтобы мы наняли вас. Я так и сделаю. Но если бы в
этом вопросе мне предоставили свободу действий, я бы предпочел вас не
брать.
Джек стиснул потные руки на коленях, ломая пальцы. НАСТЫРНЫЙ СУКИН
СЫН, НАСТЫРНЫЙ СУКИН...
- Не думаю, что вас сильно интересует мое мнение, мистер Торранс. Мне
СЫН, НАСТЫРНЫЙ СУКИН...
- ...это безразлично. Разумеется, ваши чувства по отношению ко мне
никак не влияют на мое личное убеждение, что для такой работы вы не
годитесь. Вы могли бы заметить, что во время сезона, а он длится с
пятнадцатого мая по тридцатое сентября, в "Оверлуке" постоянно работает
сто десять человек - по человеку на каждый номер. Вряд ли я многим по душе
и подозреваю, что некоторые считают меня изрядным мерзавцем. Если так, они
не ошиблись. Чтобы управлять отелем так, как он заслуживает, приходится
быть изрядным мерзавцем.
Тут он посмотрел на Джека - не будет ли комментариев - и Джек опять
сверкнул рекламной улыбкой, до того зубастой, что это могло показаться
оскорбительным.
Уллман сказал,
- "Оверлук" строился с 1907 по 1909 год. До ближайшего городка -
Сайдвиндера - сорок миль к востоку по дорогам, которые в конце октября
закрываются до апреля. Выстроил его некто Роберт Таунли Уотсон, дедушка
нашего нынешнего техника. Здесь останавливались и Вандербильды, и
Рокфеллеры, и Эсторы, и Дюпоны. В президентском люксе побывало четыре
президента: Уилсон, Хардинг, Рузвельт и Никсон.
- Никсоном и Хардингом я бы не слишком гордился, - пробормотал Джек.
Уллман нахмурился, но несмотря на это продолжил.
- Мистеру Уотсону это оказалось не по силам и в 1915 году он продал
отель. Потом отель продавали еще в 1922, 1929 и в 1936 годах. До окончания
второй мировой войны он простоял без хозяина, а потом был куплен и
полностью обновлен Хорасом Дервентом - миллионером, пилотом,
кинопродюсером и антрепренером.
- Мне знакомо имя, - сказал Джек.
- Да. Вроде бы все, до чего он ни дотронется, превращается в
золото... кроме "Оверлука". Прежде, чем первый послевоенный гость
переступил этот порог, превратив дряхлую реликвию в место проведения шоу,
отель сожрал больше миллиона долларов. Это Дервент пристроил площадку для
игры в роке, которой вы, как я заметил, восхищались, когда приехали.
- Роке?
- Это - британский предок нашего крокета, мистер Торранс. Крокет,
собственно, это дешевый, вульгарный вариант роке. Согласно легенде, в эту
игру Дервента научил играть его светский секретарь, и тот положительно
влюбился в нее. Должно быть, наша площадка для роке - самая лучшая в
Америке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26