- Подружка?
Она не отвечала. Уловка? Он сказал - гроза. И она поверила. Она ве-
рила Джону. Удивительное, неслыханное дело: после всего, что произош-
ло, она еще могла кому-то верить.
- П о д р у ж к а?
На этот раз в его голосе звучал... испуг.
Как будто ее собственный страх перед темнотой, едва успевший зая-
вить о себе, отозвался в нем с удвоенной силой.
- Что случилось, Джон?
Она открыла дверь и выставила перед собой руки. Она еще не рискнула
шагнуть вперед, боясь споткнуться о пылесос.
- Да что же это? - Сейчас в его голосе зазвенели панические нотки.
Ей стало не по себе. - Почему нет света?
- Погас, - объяснила она. - Вы говорили... гроза...
- Я не могу в темноте. - Тут был и ужас, и наивная попытка самооп-
равдания. - Тебе это не понять. Но я не могу... Мне надо выбраться...
- Она слышала, как он бросился наугад к выходу и вдруг упал с оглуши-
тельным грохотом - по-видимому, опрокинул кофейный столик. Раздался
жалобный вопль, от которого ей еще больше стало не по себе.
- Джон? Джон! Вы не ушиблись?
- Мне надо выбраться! - закричал он. - Скажи им, чтобы они меня вы-
пустили!
- Что с вами?
Долго не было никакого ответа. Затем она услышала сдавленные звуки
и поняла, что он плачет.
- Помоги мне!
Чарли в нерешительности стояла на пороге. Ее подозрительность усту-
пила место сочувствию, но не до конца - что-то ее по-прежнему настора-
живало.
- Помогите... кто-нибудь... - бормотал он, бормотал так тихо, слов-
но и не рассчитывал быть услышанным, тем более спасенным. Это решило
дело. Медленно, выставив перед собой руки, она двинулась на его голос.
Рэйнберд, услышав ее шаги, невольно усмехнулся - жестко, злорадно -
и тотчас прикрыл рот ладонью - на случай, если свет вдруг опять вспых-
нет.
- Джон?
Стараясь изобразить в голосе неподдельную муку, он выдавил сквозь
усмешку:
- Прости, подружка. Просто я... Это темнота... я не могу в темноте.
После того как они держали меня в яме.
- Кто?
- Конговцы.
Она была уже совсем рядом. Он согнал с лица ухмылку, вживаясь в
роль. Страх. Тебе страшно, с тех пор как вьетконговцы посадили тебя
однажды в темную яму и держали там... а перед этим один из них снес
тебе пол-лица... и сейчас ты нуждаешься в друге.
Отчасти роль была невыдуманной. Оставалось лишь убедить девочку в
том, что его волнение - как бы не упустить счастливый случай - объяс-
няется ничем иным, как отчаянным страхом. И все-таки было страшно -
страшно завалить роль. В сравнении с этим выстрел ампулой оразина ка-
зался детской забавой. Она ведь чует за версту. По лицу его градом ка-
тился пот.
- Кто это - конговцы? - спросила она почти над ухом у Рэйнберда. Ее
рука скользнула по его лицу и тут же попала в тиски. Чарли охнула.
- Эй, не бойся, - прошептал он. - Я только...
- Вы... больно! Вы делаете мне больно.
Вот! Этого он и добивался. Судя по тону, она тоже боится, боится
темноты и его боится... но и тревожится за него. Пусть почувствует,
что он хватается за соломинку.
- Прости, подружка. - Он ослабил хватку, но руку не выпустил. - А
ты можешь... сесть рядом?
- Ну конечно.
Она почти неслышно уселась на пол, он же чуть не подпрыгнул от ра-
дости. Кто-то - далеко-далеко - что-то кричал неизвестно кому.
- Выпустите нас! - завопил Рэйнберд. - Выпустите нас! Выпустите!
Эй, вы там, слышите!
- Ну что вы, что вы, - занервничала Чарли. - С нами все в поряд-
ке... разве не так?
Его мозг, эта идеально отлаженная машина, заработал с невероятной
скоростью, сочиняя сценарий с заглядом на тричетыре реплики вперед,
чтобы обезопасить себя, но в то же время не запороть блестяще начатую
импровизацию. Больше всего сейчас его волновало, на сколько он может
рассчитывать, как долго продержится темнота. Он настраивал себя на
худший вариант. Что ж, он успел поддеть зубилом самый краешек. А там
уж как бог даст.
- Да вроде, - согласился он. Все из-за этой темени. Хоть бы одна
спичка, мать ее так... Ой, извини, подружка. С языка сорвалось.
- Ничего, - успокоила Чарли. - Папа тоже иногда выражается. Один
раз чинил в гараже мою коляску и ударил себя молотком по пальцу и тоже
сказал это... раз шесть, наверно.
И не только это. - Никогда еще она не бывала с Рэйнбердом столь
разговорчивой. - А они скоро откроют?
- Не раньше, чем врубят ток, - ответил он убитым голосом, хотя в
душе ликовал. - У них тут все двери, подружка, с электрическими замка-
ми. Если вырубить ток, замок намертво защелкивается. Они, дьявол их...
они держат тебя в настоящей камере. С виду такая уютненькая квартирка,
а на самом деле тюрьма.
- Я знаю, - сказала она тихо. Он продолжал сжимать ее руку, но Чар-
ли уже не протестовала. - Только не надо громко. Я думаю, они подслу-
шивают.
Они! Горячая волна торжества захлестнула Рэйнберда. Он и забыл,
когда в последний раз испытывал такое. Они. Сама сказала - они!
Чувствуя, как поддается броня, в которую заковалась Чарли Макги, он
бессознательно стиснул ее руку.
- О-ой!
- Прости, подружка, - сказал он, слегка разжимая пальцы. - Что
подслушивают, уж это точно. Только не сейчас, когда нет тока. Все, я
больше не могу... пусть меня выпустят! - Он весь дрожал.
- Кто это - конговцы?
- А ты не знаешь?.. Ну да, ты еще маленькая. Война, подружка. Война
во Вьетнаме. Вьетконговцы - они были плохие. Жили в джунглях. И носили
такие черные... Ну, вроде пижамы. Ты ведь знаешь про вьетнамскую вой-
ну? Она знала... смутно.
- Наш патруль напоролся на засаду, - начал он. Это была правда, но
дальше дороги Рэйнберда и правды расходились. Стоило ли смущать девоч-
ку такой деталью, что все они закосели - салаги накурились камбоджийс-
кой марихуаны, а их лейтенантик, выпускник Вест-Пойнта, уже балансиро-
вавший на грани безумия, вконец одурел от пейота, который он жевал не
переставая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122