Никаких белых халатов и медицинских карт на полках, в воздухе благоухало цветами. Хлою тошнило и знобило, и этот запах потом всегда ассоциировался у нее с тошнотой и ознобом. Ждать ей, к счастью, пришлось недолго.
Хлоя попала к немолодому, усталому, но явно процветающему врачу. Он ни разу не посмотрел ей в глаза.
Осмотр занял очень мало времени, равно как и сухие расспросы.
– Вы хотите прервать беременность?
Врач вертел в руках стеклянное пресс-папье и смотрел в окно, за которым шел дождь.
Прервать… Прервать беременность… Это неуклюжее безобразное словосочетание застряло у нее в голове, в нем было что-то роковое.
– Да.
Доктор посмотрел в свой журнал в кожаном переплете. Кроме этого журнала и пресс-папье, на столе ничего не было.
– Я могу вам предложить лечь на сутки в мою клинику в Лондоне… в четверг. Секретарша вам обо всем расскажет.
– Благодарю, – Хлоя оцепенело встала.
Врач выдвинул ящик и протянул ей скромную маленькую карточку.
– Вы хотите, чтобы вас поместили в отдельную палату? Вот наши… м-м… наши расценки.
– Меня это не волнует. Я только хочу, чтобы все прошло побыстрее.
Врач посмотрел на нее не без сочувствия.
– Понимаю. В этом наше преимущество перед… э-э… перед не столь дорогостоящими каналами. До свидания, мисс… э-э… Кэмпбелл.
Выйдя из кабинета, Хлоя переговорила с секретаршей. Выяснилось, что клиника совсем рядом и что внушительный счет должен быть оплачен заранее.
Больше всего на свете Хлое сейчас хотелось побыть одной, поэтому она осталась в Лондоне до четверга. Наконец наступило долгожданное утро, и Хлоя подошла к неброскому двухподъездному зданию, стоявшему на тихой площади. Там тоже не было белых халатов, на полу лежали толстые ковры, в вазах стояли искусственные цветы, а в креслах сидели несколько бледных девушек, которые отводили взгляд, не в силах посмотреть друг на друга.
На Хлою самое тяжелое впечатление произвела именно гладкость, с которой тут все проходило. Она сжалась в комок, почувствовав себя неким безликим номером, предметом, который скользит по конвейеру туда, где его освободят от ненужного довеска.
В последний момент, когда она уже лежала на каталке и ее собирались отвезти в операционную, Хлою охватил панический страх. Она попыталась крикнуть: «Нет! Погодите! Я хочу…» Но наркоз уже начал действовать. Взор ее помутился, глаза закрылись, и Хлоя провалилась в черную пустоту.
Когда она вышла в пятницу на солнечный свет, на площади все было точно так же, как и накануне. Даже те же самые голуби с важным видом расхаживали по траве.
«Прошли всего сутки, – подумала Хлоя. – Неужели все уже позади?»
Она скрестила руки на животе и тут же отдернула, сжав пальцы в кулаки. Она чувствовала страшное внутреннее опустошение, она казалась себе сухой и тонкой, словно листочек бумаги.
Когда она подняла руку, останавливая такси, оно подъехало с таким же грохотом, что и машина, на которой Хлоя вчера сюда добралась. И остановилось на том же самом месте, где она вчера вышла из машины. На станции «Пэддингтон» было все так же темно и мрачно, словно в пещере. Однако Хлоя боялась, что для нее уже ничто не будет по-прежнему, ведь она ощущала внутри черную пустоту.
Пэнси и Элен ждали ее в Фоллиз-Хаусе. Пэнси бросила один-единственный взгляд на лицо Хлои и взяла ее холодные руки в свои.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – прошептала она. – Ты мне сейчас не поверишь, но это все уйдет.
Впервые за последние дни на глаза Хлои навернулись слезы, и она не попыталась их сдержать.
– Ничего-ничего, – сказала Пэнси. – Поплачь, это помогает.
– Ребенку это уже не поможет, – Хлоя разрыдалась так, словно ее ничто уже не могло утешить.
Для Хлои настали черные дни. Ее подавляла мысль о том, что она эгоистично прожила столько лет, а будущее совершенно бессмысленно. Время тянулось мучительно долго.
Элен и Пэнси постоянно были с ней, сочувствовали ей, усиленно бодрились и старались всячески ей помочь прийти в себя. Хлоя смутно подозревала, что из-за нее Пэнси проводит со Стефаном очень мало времени.
– А где он? – однажды спросила она и вяло улыбнулась, заметив, что Пэнси тревожно вздрогнула. – О, не волнуйся! Это все уже так далеко…
– Он где-то здесь, – беспечно откликнулась Пэнси.
Они с симпатией поглядели друг на друга, потом Пэнси отвернула свою серебристую головку.
– Пэнси, – тихо проговорила Хлоя, – спасибо, что ты возишься со мной. И тебе, Элен, тоже спасибо.
Тучи начали медленно рассеиваться. Мелкие будничные дела снова стали казаться ей важными, а потом однажды утром Хлоя поймала себя на мысли о том, что поскорее бы наступило лето. Весна выдалась теплая, клумбы в оксфордских парках пестрели цветами.
Болезненная тоска по неродившемуся младенцу начала стихать и уже не заслоняла собой абсолютно все. Хлоя понимала, что рубец этот останется навсегда, однако рана уже затягивалась и болела не так сильно.
И вот как-то вечером Хлоя приготовила благодарственный ужин и позвала Элен и Пэнси. Это был последний день занятий в семестре. На следующий день студенты должны были разъехаться на каникулы. Теперь по городу будут расхаживать только толпы туристов…
Девушки сидели в сумерках, глядя, как на шпили и купола зданий постепенно надвигается ночная мгла.
– У меня идея! – вдруг воскликнула Пэнси. Она надкусила апельсин и с удовольствием, как ребенок, высасывала из него сок. – Поехали на каникулы в Венецию!
Элен и Хлоя с удивлением взглянули на нее.
– Я, наверное, рассказывала вам о палаццо Мейсфилда? Нет? Ну, конечно, у него на Гранд-Канале есть палаццо! Мне придется побыть там несколько дней с ним и с Ким, – Пэнси скорчила гримасу, словно эта перспектива ее совсем не радовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148